— Честно говоря, не знаю. Тебя устроит по три доллара за акр?
— Черт возьми, конечно! Бери. Мы можем прямо сейчас пойти к нотариусу, и я подпишу бумагу. Три доллара за акр! Это ж целая бочка виски! Будет чем погреться холодными ночами в холмах.
— Снежок, у тебя где-нибудь есть семья? Ну… братья, сестры?
— Нет, по-моему, никого, Коттон, Бутс, Джесс и Коркер — вот моя семья. А что? Ты передумала?
— Нет. Ходят слухи, что этой землей может заинтересоваться правительство, вроде бы там собираются строить какую-то дамбу. Если я приобрету у тебя участок, а потом продам, то могу прилично подзаработать. То, что кажется справедливым сейчас, может показаться нечестным потом.
— Боже, миссис Салли, меня уже не будет, а другим какое дело?! Только пообещайте, что позаботитесь об остальных. Если да, то считайте, что землица уже у вас в кармане. Коттон говорил, что вы единственная честная женщина из всех, кого он встретил. Держу пари, что он оставил вам сотен пять долларов после смерти. Я прав, миссис Салли?
— Больше, Снежок.
— Вы шутите, миссис Салли?
— И не собираюсь. Ты уверен, Снежок, что ничего больше не хочешь? Мне действительно кажется, что тебе лучше остаться на зиму в городе, где за тобой кто-нибудь присматривал бы.
— Вот что, миссис Салли. Если я не вернусь весной и если придет время продать этот участок, купите Руби новое платье и подкиньте ей деньжат. Она была так добра ко мне!
— Сделаю. Но и ты кое-что обещай мне, Снежок. Если… если ты попадешь куда-то… Ну, сам знаешь… и увидишь Коттона, скажи ему, что у меня все хорошо. Скажи, что я получила диплом, что могу теперь прочитать любую газету. Скажи, что я вышла замуж и у меня есть сын.
— Обязательно скажу, миссис Салли. А теперь давайте закончим дела поскорее, пока еще можно дышать и воздух не обжег мне легкие. Ребята будут ждать меня возле склада. Вот чего бы я взял, так это консервированных персиков.
— Сколько хочешь, Снежок.
Загрузившись провизией, друзья нестройно запели и тронули коней. Салли, остановившись на углу Первой и Гарсиа-стрит, с грустной улыбкой смотрела им вслед. Перегрузив продовольствие и другие припасы в вагон, они помахали ей, и через несколько минут поезд уже исчез из виду, оставив Салли на пыльной железнодорожной станции в маленьком захолустном городке на линии Лос-Анджелес — Солт-Лейк-Сити. В сумочке лежала бумага подтверждающая ее права на черный каньон, устрашающую бездну с почти перпендикулярными стенами и глубиной в семьсот футов. Не в первый уж раз Салли задала себе вопрос: а не купила ли она, как выражается Элвин Уоринг, кота в мешке. Что ж, ответ на этот вопрос даст только время.