Пояснив лопуху безрадостные перспективы его дальнейшего существования, взводный предложил ему оставить автомат в яме и выползать на свет божий – для дальнейшего общения. А для предотвращения возможного буйства клиента – соответственно озадачил Мишку Громова. Мол, бди, боец! И смотри в оба. Чуть что не так – вали балбеса наглухо!
Громов кивнул и взял на прицел бандитскую задницу.
Оставив автомат в яме, стрелок медленно выполз наружу, повернулся, и первое, что там увидел, – это автоматный ствол, угрюмо уставившийся ему в морду.
Сие зрелище к оптимизму не располагало, и парень послушно задрал руки вверх.
– Лопатин, – говорит взводный, – обыщи «умника»…
Тот кивает и, забросив за спину автомат, подходит к пленному.
А Мишка, пропуская Вальку к стрелку, делает шаг назад… и поднимает вверх автомат…
Парень взвизгивает, сует руку за пазуху, и в воздухе сухо трещат пистолетные выстрелы.
Один, второй…
С моей позиции стрелка видно плохо – только часть плеча, но именно туда я и всаживаю короткую очередь. Сбоку грохочет еще чей-то автомат. Парня толкает вперед, пистолет вылетает из его руки, и бандит оседает на дно ямы, из которой он только что выполз.
Марат Валиуллин вскакивает на ее край и высаживает вниз длинную очередь. Все – с этим конец.
А Лопатин лежит на земле, и на его губах пузырится кровь – пуля попала в шею.
Я помню, как мы тащили его на руках к бронетранспортеру, бешеную гонку по хреновым дорогам, когда тяжелая машина, завывая двигателем, ломилась напрямки. Влетев в селение, мы впопыхах снесли чей-то забор.
Помню, как бежали толпой к больнице, а я, забежав вперед, рывком открыл широко дверь…
И помню могилу на небольшом кладбище.
Сухой троекратный залп в неприветливое небо.
И помню бледное лицо Громова, его дрожащие сильные руки… После этого случая он замкнулся, долгое время вообще ни на какие вопросы не отвечал. Да никто к нему с ними и не лез…
Вот и я сейчас – точно в таком же положении…
Шорох, кто-то подходит ко мне сзади:
– Командир…
Это меня?
– Да? – не оборачиваясь, отвечаю подошедшему.
– Агапова надо забрать…
– Берите, – поднимаюсь на ноги и отхожу в сторону, чтобы не мешать бойцам.
Могилу погибшим вырыли в стенке низины, так что со стороны она была бы совсем незаметна. И это правильно.
Очень скоро сюда придут немцы. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы этого не понимать. Уже сегодня к вечеру кто-нибудь из фрицев отправится сюда, чтобы выяснить положение дел на месте. Очень ведь может быть, что уничтоженная нами группа имела конкретную дату возврата в расположение части. И как только это время придет, сюда направят посыльного – выяснить, в чем дело. Нашли они здесь кого-нибудь или до сих пор сидят в засаде – все может быть. Предположить то, что группа может быть уничтожена, немцы, конечно, могут, но не прямо сейчас. Пока для этого нет никаких оснований. Предполагать тут наличие каких-то хитро вывернутых спецов? С какой, собственно говоря, стати? Что им тут делать? Какие цели преследовать?