Сборы не заняли много времени. Да и что было собирать-то? Винтовка и патроны при себе, копченое мясо, завернутое в листья лопуха, убрано в вещмешок. Носилки для Петрищева быстро соорудили из вырубленных в лесу жердей и плащ-палатки.
Вот и все.
Прощаюсь с ребятами, мы обнимаемся, хлопаем друг друга по плечам.
По умолчанию четверо из нас тащат носилки с Виктором. Один идет впереди, а последний топает сзади. Никакого другого варианта построения тут не придумать.
До границы болота нас провожает Ерофеич. Он мрачен и молчалив. Только выйдя на сушу, он подходит к Петрищеву и берет его за руку.
– Ну… прощевай, Витя. Не свидимся мы с тобою, должно, больше-то.
– И ты, дед, прощай. Спасибо тебе – от всех нас спасибо!
– Да ладно! – машет рукою Ерофеич. – Что ж тут такого, особенного?
И мы уходим. Медленно пересекаем поляну и скрываемся в подлеске. Идти теперь можно только так…
Проводив глазами уходящую группу, дед устало присел на пенек. Вот и еще двое ушли… а сколько их еще будет?
Он достал кисет, свернул самокрутку. Легкий дымок поднялся к нависавшим над ним еловым лапам. Надо передохнуть. До кордона еще путь неблизкий, а ноги… они уже не те, что были когда-то. Посидев еще минут двадцать, он поднялся. Забросил за спину полупустой мешок и привычно свернул на знакомую тропу.
И не заметил, как в паре десятков метров за ним сверкнули из-под нависших веток чьи-то внимательные глаза…
Рапорт
заместителю военного коменданта
района майору фон Крамеру
Докладываю вам, что 18.07.1942 г. при проведении поисковых мероприятий нами был задержан местный житель – Огарков Павел Ерофеич, 1870 г. р. При советской власти он служил лесником и хорошо ориентируется в окружающих лесах. По полученной нами информации, он являлся тем самым лицом, к которому для получения информации и направлялась группа партизан из отряда «Мстители».
На допросе Огарков отказался отвечать на вопросы. После применения мер форсированного воздействия показал, что к нему в мае текущего года действительно обратился ранее незнакомый командир Красной армии и попросил принять на лечение двух своих раненых солдат. Огарков эту просьбу выполнил, разместив солдат на острове посредине болота, где и ухаживал за ними до настоящего времени. Сообщить об этом в комендатуру не захотел, проявив тем самым враждебное отношение к германской армии. 17.07.1942 г. к нему явилась группа вооруженных людей и потребовала обоих раненых, которых Огарков им выдал. Один из раненых еще не мог ходить и находился в тяжелом состоянии. Но пришедших это не смутило, и они забрали его с собой на носилках. О чем разговаривали между собою пришедшие и раненые – неизвестно, он находился в стороне от места разговора. Слов не слышал, и содержимое разговора ему неизвестно. Со слов Огаркова, оба раненых – обычные бойцы Красной армии. Офицеров среди них не было. Никаких бумаг и прочих вещей при них не имелось.