— Мои любимые! — радостно воскликнула Лаура. — Молодец старина Люк, удружил!
— К черту Люка. Дай мне пирожок, — скомандовал Макс, не отводя глаз от дороги.
Лаура громко вздохнула, словно мученик, несущий свой тяжкий крест, и протянула требуемое. По-прежнему глядя на дорогу, Макс снял левую руку с руля и обхватил пальцами ее руку, державшую сандвич. В этом жесте было что-то эротичное.
Когда Макс откусил от пирожка, то ненароком коснулся губами пальцев Лауры. По ее спине пробежала теплая волна. Лаура резко вырвала руку и откусила от другого пирожка чуть ли не половину. Сердце ее стучало, как паровой молот.
— Очень вкусно, — сказал Макс, облизываясь.
— Конечно, вкусно, — ответила Лаура. Она, как зачарованная, смотрела на его красиво очерченный рот, из которого в поисках крошек высовывался кончик языка.
Из транса ее вывел голос Макса.
— Пирожки ты готовила?
Лаура кивнула, промычав что-то, так как ее рот был набит. Макс хитровато улыбнулся и промурлыкал:
— Еще хочу. Водитель должен быть в форме.
Став невольной участницей этой игры, Лаура отломила от пирожка приличный кусок и засунула Максу в рот. В этот раз она ощутила его теплые губы на своей ладони. Он на мгновение прикрыл глаза, словно проглотил пищу богов.
— Успокойся, — раздраженно сказала Лаура. — Это всего лишь пирожок с мясом.
— Давненько я не пробовал ничего подобного. — Губы Макса растянулись в сладострастной улыбке. — Некоторые ощущения невозможно воспроизвести. Спасибо, что напомнила мне о том, чего я лишился.
— Ты преувеличиваешь мои кулинарные способности, — небрежно заметила Лаура.
— Не думаю.
Но Лауру не мог обмануть проникновенный тон Макса. Она понимала, что ему важно покрасоваться, привлечь к своей персоне внимание.
Максу как воздух необходимо было, чтобы им восхищались. Во всяком случае, так говорили Лауре его родители. Он просто не выносит, когда по какой-либо причине остается в тени, и поэтому из кожи лезет вон, чтобы понравиться окружающим. Надо ли говорить, что среди этих «окружающих» преобладают особы женского пола. Потом он ухитряется заставить их бегать вокруг себя и прислуживать ему. И, наконец, бросает, как ненужный хлам, презирая за подобострастие. Негодяй!
Лауре было жаль нервную миссис Прайт и ее сердитого супруга, который явно испытывал неловкость от того, что ему приходилось рассказывать постороннему человеку об аморальном поведении старшего сына. Лаура помнила, как трудно было родителям Макса решиться на этот шаг, и была благодарна им. Лучше уж оставаться одной, чем жить с мужчиной, на которого нельзя положиться.