Люк усадил Лауру в кресло в своем кабинете, поставил перед ней чашку кофе и приступил к задушевному разговору.
— Я вижу, с тобой творится что-то неладное. Ты умеешь найти общий язык с самыми капризными нашими покупателями, но как только дело доходит до детей… Ты сразу меняешься, замыкаешься в себе. Я хочу знать, почему это происходит?
Потому что я люблю детей, мысленно ответила Лаура, в этом моя проблема. Губы ее дрогнули, и она прерывисто всхлипнула. Люк тут же опустился на подлокотник кресла, обнял ее и, похлопывая по спине, стал утешать, словно маленькую девочку.
Все-таки сорвалась, досадливо подумала Лаура, размазывая по щекам слезы. Хотела предстать перед Максом независимой, сильной и счастливой, а теперь у меня будут красные глаза и распухший нос.
— Тише, тише, — продолжал успокаивать ее Люк, гладя по густым волосам.
Лаура, сделав несколько глотков горячего кофе, собралась с силами и коротко поведала свою историю.
— Я… у меня… Я не могу иметь детей. Но очень их люблю, — жалобно проскулила она. — И Макс, мой бывший возлюбленный, приедет сюда в обед. Он намекнул, что у него плохие новости о моей старшей сестре.
Она вдруг почувствовала, что впилась ногтями в руку Люка и, отпустив пальцы, увидела на его ладони красные отметины. Сколько в ней, оказывается, темперамента! Кто бы мог подумать? Лаура Тримейн — невзрачная рыжеволосая коротышка со вздернутым носиком и большим ртом. Лаура, вечно находившаяся в тени своей блистательной красавицы сестры, но обладающая целым букетом эмоций, дремавших под неброской внешностью.
— Полагаю, ты рассказала мне не все, но я не буду мучить тебя вопросами, — сказал проницательный Люк. — Иди к себе и приведи лицо и нервы в порядок. Когда появится твой парень, я пошлю его наверх. И, если что, сразу дай мне знать: опрокинь какой-нибудь тяжелый предмет, например.
— Ты очень добрый.
— Эгоистичный, — поправил Люк. — Ты великолепный кондитер, и я не хочу терять тебя. А что касается наших маленьких клиентов…
— Не волнуйся, я справлюсь с этим. — Лаура встала с кресла, чувствуя себя гораздо лучше. — Спасибо за участие.
Люк открыл дверь и, перед тем как выйти из кабинета, сказал:
— Мне эта проблема знакома. Моя жена тоже не может иметь детей.
Лаура взглянула на Люка и увидела в его глазах печаль. Только люди, лишенные такого естественного для человека счастья, как дети, могут понять отчаянное, почти безумное желание их иметь. Эта инстинктивная, древняя как мир потребность неистребима, и невозможность ее удовлетворить легко портит человеку жизнь.
Лаура знала это по себе. Она сама, ее окружение, друзья — все стало другим после той роковой операции. Молодые люди, с которыми Лаура встречалась после разрыва с Максом, пеняли ей, что она слишком замкнута в себе. Но как могла она раскрыться, если в конечном счете не способна дать мужчине самое главное?