— Ты, что? Ты подсматриваешь?
— Ну, да! А то, как же?
— Почему? Объясни?
— Мне приятно. Это раз. Потом мне приятно вдвойне от того, что и тебе это приятно. Это два. И еще. Еще мне невозможно отвести от тебя глаз! Это три!
— Ну, прямо так и не возможно? Не верю. Что ты такое находишь в том, что смотришь на меня?
— Ты напрашиваешься на комплименты?
— Вот еще? А впрочем? Мне приятно их будет впервые услышать. Мне ведь еще никто их не говорил.
— Как это? Что? Никто и никогда? Что ты мотаешь головой? Не поверю! Обманываешь! Сознайся! Врешь? Что? Соврала?
— Ни сколько! Ну, так я слушаю! Начинай! Что? Не получается? А ты повторяй за мной. Наташенька, ты самая… Ну, что ты? Ну, давай же! Вот так то! А ты, врешь, да обманываешь. Поняла теперь? Вот так и живу. Без этих самых, комплиментов. А что поделать? Если даже самая лучшая подруга и друг, не знает что мне сказать!
— А ты что? Так и считаешь? Что ты моя подруга и друг? И все на этом?
Я стушевалась от ее вопроса. Замялась с ответом. Не хорошо промолчала. И желая разрядки, на правах хозяйки говорю.
— Ну, комплиментов в ванной я не дождалась. Может их потом, в теплой и чистой постельке услышу? Ну, давай уже мыться!
— Давай! Подруга и друг. — Это она уже с ехидством.
— А вот и давай! Чур, ты первая мне спинку трешь! Нет! Ты, ты! Я же первая попросила. Что не честно? Что я хозяйка и мне надо уступать гостям? А идите вы, знаете куда? Куда, куда! В баню! Вот куда!
Начали с перебранки шутливой, а потом все серьезней и серьезней. Она меня трет мочалкой, а я изнываю вся прямо. Мне так хочется ее прикосновений, того, чтобы она меня трогала, ласкала руками, пальчиками. А она, как назло, елозит медленно по мне мочалкой и все. Меня это уже начинает раздражать.
— Теперь я. — Говорю и начинаю ее натирать мочалкой осторожно и нежно. А она.
— Сильнее. Посильнее нельзя?
— Можно. Но только я все буду делать осторожно. Вот так, а так, можно?
Руками ловлю и начинаю гладить мыльной рукой ее груди, которые свободно и очень доступно отвисли под ее согнутым телом. Руки сами тянутся к ней и я, отпуская мочалку, уже обеими руками скольжу, пытаюсь сжать ее груди, ставшими такими скользкими, недосягаемыми, ускользающими. При этом я на мгновение ощущаю плотные и округлые утолщения в глубине, молочные железы, догадываюсь я, но только на мгновения, потом они тут, же выскальзывают. Меня эта игра сразу же захватывает, и я уже прямо, нахальничаю. Каждый раз стараюсь ухватить, сжать эти ее твердеющие комочки желез в глубине груди, но каждый раз они тут же, выскальзывают из-под рук. Очень эротично скользят и качаются, ожидая моего очередного нападения. А я все сильнее разжигаюсь, наваливаюсь на нее всем телом, и она приседает на ноги, выпрямляясь. Я так и остаюсь стоять над ней, сзади. Она откидывается, прислоняется ко мне спиной и опирается на мои ноги, и руками гладит мои ноги. Ей неудобно и я слегка поворачиваю, разворачиваю ее тело к себе лицом. Теперь она сидит у меня в ногах. Ее лицо, в опасной близости от моей зарастающей, редкими волосиками, мокрой и ждущей ее женской радости. Она поднимает лицо, смотрит, а затем ее лицо сближается и врезается в мое тело там. Я его прижимаю со стоном, так как уже давно хочу и жду этих ее незабываемых прикосновений там. Тело мокрое, поцелуи не так ярко чувствуются, и я отступаю, сажусь. Она наплывает, наваливается на меня своим скользким, горячим телом, пролезая между моих раздвинутых ног. Она тянется к моим губам, и я так же тянусь к ней навстречу. Не рассчитав, мы ударяемся больно зубами.