На это Р. легкомысленно ответил, что его занимает всего лишь один аспект – позиция театра. Потому что в письмах Попову Булгаков, конечно, называет главного карабаса, но чертов карабас в театре не работал, и самое интересное то, как складывалась судьба «Мольера» в самом БДТ…
– Да, да, – сказала Чудакова, – конечно, у нас принято валить все на одного. С этой стороны вашей историей никто не занимался. Тут много возможностей… А пока запишите, Володя: рукописный отдел Пушкинского дома, фонд триста шестьдесят девять… И мой и-мэйл тоже запишите…
Конечно, названивая Чудаковой, Р. повел себя как дилетант. Он будто забыл правила литературной науки, известные ему по любимой пушкинистике. Он не учел, что Булгаков давно стал классиком и десятки ученых защитили кандидатские и докторские, выпустили множество книг, создав серьезное научное булгаковедение. Ну, что бы ему заглянуть в «Жизнеописание Михаила Булгакова», выпущенное той же Мариэттой Омаровной еще в 1988 году? Или в исследования и материалы Пушкинского дома «Творчество Михаила Булгакова» в трех томах, появившиеся в начале 90-х?.. Нет, он снова вел себя как артист , встревоженный встречей с давними событиями, случившимися в его театре . И эта новая неумелость, желание заново и будто впервые открыть то, что, может быть, давно открыто и никакой тайны не составляет, толкали его по окольному пути. Ведомый лихорадкой неофита, Р. доверялся одной интуиции, ища людей, а не книг, и, может быть, был отчасти прав…
– Сережа, ты знаешь, что у твоего «Мольера» в БДТ была предыстория? – спросил артист Р. артиста Ю., то есть Юрского.
– Во МХАТе – знаю, – сказал он.
– Нет, не во МХАТе, а в БДТ!..
– Ах, да… Но это потом… Тогда, в 73-м, когда начали репетировать, мы, конечно, ничего не знали…
– А кто, по-твоему, мог бы играть Мольера в БДТ в 31-м году?..
– Может быть, Лаврентьев?.. По-моему, он похож…
– Нет, представь себе, в распределении Монахов…
– Монахов?.. Это странно…
– А Бутон – Софронов.
– Софронов?.. Но он же не комик!..
– А вот Людовик – как раз комик, Кровицкий…
– Но, Володя, это какое-то дикое распределение!.. Кровицкий должен был играть Бутона, я его хорошо знал…
– А кого же тогда Софронов?
– Может быть, Лагранжа?.. Хотя лучше Миши Данилова я в этой роли вообще никого не видел…
– Тогда получается, что Людовик достается Монахову? – спросил Р.
– Да, Людовик – Монахову, – уверенно подтвердил Ю.
Мы любим эту игру – раздавать роли, не считаясь со временем, строить воображаемый театр, исходя из того, что смерти нет…
Они помолчали, и Юрский сказал: