— Джеффрис, — граф обратился к слуге, не обращая больше внимания на кипящего гневом Натаниэля. — Приведи сюда мою сестру.
— Вашу сестру, милорд? — слуга решил, что ослышался. — А откуда я должен ее привести?
— Из зеленой гостиной, я полагаю.
— Прошу прощения, ваша светлость… выходит, эта юная особа — ваша сестра?
На лице Киллорана появилась смущенная улыбка.
— Лучше бы я об этом не говорил… Для всех она просто моя родственница… Кузина, к примеру. Надеюсь, ты понимаешь, что другим слугам совсем не обязательно знать правду?
— Конечно, ваша светлость, — кивнул Джеффрис. — Я сию же минуту приведу сюда вашу сестру.
— Нет, я, пожалуй, схожу за ней сам. Ступай, Джеффрис.
Как только дверь за ним закрылась, Киллоран повернулся к Натаниэлю:
— Видишь, как все просто? Завтра весь Лондон узнает, что ко мне приехала незаконнорожденная сестра. Все общество будет гореть желанием поскорее взглянуть на нее. Вот потеха так потеха.
— Так вот для чего она вам понадобилась? Для потехи?
— И для потехи тоже. Кажется, ты начинаешь что-то понимать, Натаниэль, и это меня радует. Согласись, если бы я питал к Эмме иные чувства, вряд ли бы решился представить ее в обществе. Из нее получится великолепная сестра.
— А что потом?
Киллоран пожал плечами:
— Пока не знаю. Я намерен разыграть эту карту, и сие главное. Потом… Скорее всего, потом я просто отошлю ее прочь. Так я обычно поступаю с теми, кто мне надоедает. Запомни это, Натаниэль, и постарайся не донимать меня нравоучениями, иначе мне придется распрощаться и с тобой.
— Буду очень рад.
— Я знаю, знаю. Поэтому ты и живешь здесь. Твоя враждебность меня развлекает.
— Вы умеете пробуждать у людей враждебность. В этом умении у вас мало соперников.
— На самом деле? — Киллоран смотрел на юношу с явным одобрением. — Для меня это комплимент. Благодарю тебя.
Эмме не хотелось встречаться с Киллораном, и в этом нежелании не было ничего удивительного.
Выйдя из ванной, она обнаружила, что ее одежда исчезла: вместо серого платья ее ждал черный атласный халат с серебряными пуговицами. Сомнений в том, кому принадлежала эта вещь, у девушки не было.
От халата исходил тот же еле уловимый аромат, что и от плаща: кожи, пряностей и бренди, Будь она решительнее, ни за что не стала бы надевать эту вещь.
С другой стороны, что ей оставалось делать? Ходить голой? Немыслимо, да к тому же холодно. Эмма все-таки надела халат, пытаясь убедить себя в том, что он принадлежит не графу Киллорану, а тому приятному молодому человеку, который привез ее в этот дом.
Выспавшись на мягкой постели, Эмма съела все, что принесла ей миссис Рамсон, а затем устроилась на диване у окна. Она смотрела на падающий снег. В камине пылал огонь, и девушка с содроганием думала о том, как сейчас холодно на улице. А если тебе некуда деваться с этой улицы? Ее снова стала бить нервная дрожь.