— Ты испугалась, детка? — граф выглядел немного удивленным, и этот циничный вопрос стал последней каплей в чаше терпения Эммы Ланголет.
Если бы в руках у нее сейчас был пистолет, она бы не задумываясь пристрелила Киллорана, а заодно и Дарнли. Но оружия не было, и Эмма просто смотрела на графа с нескрываемой ненавистью. Впрочем, в полумраке кладовой он все равно не смог бы этого разглядеть.
Эмма наклонилась и подняла с пола бриллиантовое колье. Она не знала, все ли камни целы, но это девушку и не интересовало. Ей хотелось одного: оказаться как можно дальше от мужчины, лежавшего у ее ног и взиравшего на нее одновременно со злобой и вожделением. Впрочем, еще больше Эмме хотелось бежать от того, кто стоял сейчас в дверях, испытывая — в этом она не сомневалась — полное удовлетворение от того, что все так интересно сложилось.
Девушка попыталась проскользнуть мимо Киллорана, но тот придержал ее за руку, и высвободиться ей не удалось. Граф пропустил ее вперед и обернулся. Тон его стал еще спокойнее:
— Ты не сможешь ее получить, Дарнли. Если попробуешь еще раз прикоснуться к моей сестре, я тебя убью.
Немного пришла в себя Эмма только в карете. Она не помнила, как слуга подал ей плащ, как они выходили из дома Дарнли… Сломанное колье она все еще сжимала в руке. Киллоран, сидевший напротив, откинулся на мягкие подушки и прикрыл глаза. Он явно не собирался ничего ей объяснять, и Эмма дала волю своим чувствам.
— Теперь мне ясно, чего вы хотите! Вы желаете смерти этого человека! Хотите убить его! И мне отведена здесь очень неблаговидная роль! — Голос девушки дрожал от ярости.
Киллоран лениво пожал плечами. В полумраке кареты он выглядел равнодушным и холодным. Впрочем, так он выглядел и при свете — солнца ли, свечей ли.
— Да, я хочу его смерти, — голос графа звучал совершенно бесстрастно.
— И что же мешает вам воплотить свое желание в жизнь? Зачем вы втягиваете в свою игру меня?
— Просто смерть — это скучно. Дарнли все-таки аристократ и заслуживает более зрелищной кончины. Мне бы хотелось превратить ее в нечто особенное. Пусть он умрет с мыслью о том, что его сгубили собственные желания, которым он не захотел противостоять, хотя обязан был это сделать.
— Для этого я вам и нужна?
— Я ведь объяснял. Дарнли неравнодушен к рыжеволосым женщинам. Это его слабость.
— А у вас есть слабости? — Вопрос не имел отношения к тому, о чем они сейчас говорили, и взгляд Киллорана из равнодушного стал слегка заинтересованным.
— В том, что касается женщин, нет.
— Почему вы так хотите смерти этого человека? — Эмма вернулась к предмету их разговора, и взор графа снова подернулся скукой.