Можно было бы думать, что резкая отповедь рецензента вызвана низкопробным материалом пьесы. Но через несколько дней тот же автор не менее решительно набрасывается на Катерину: «…даровитая артистка совсем не удовлетворила нас… Ее Катерина производила впечатление нервной, очень обидчивой, очень чувственной и не очень доброй женщины, сильно предрасположенной к истерическим припадкам и душевному расстройству. Прибавьте сюда полнейшее отсутствие пластики, грации и красивых жестов…»
Сообщив, что сцена с ключом, всегда бывшая одной из самых сильных у Стрепетовой, решительно не вышла, критик делает категорический вывод, что «очевидно, эта роль не подходит к ее средствам».
Эта прокурорская оценка, как бы далека ни была она от объективности, производит на актрису удручающее впечатление. Горячность брюзгливого автора, Н. Черняева, вызвана, видимо, его собственными вкусами. Недвусмысленность их очевидна. В статье о «Грозе» едва ли не большая половина места отводится развязным нападкам на Островского, вся репутация которого, по мнению рецензента, напрасно раздута, как раздута и пьеса «Гроза».
Но Стрепетовой не до анализа причин, побуждающих рецензента выступать против нее. Она воспринимает критику как удары рока. Силы, собранные для вторичного завоевания русской провинции, уже на исходе.
Из города в город Стрепетова увозит с собой недоуменное чувство какой-то потери. Горячий прием ростовской публики, похвалы тифлисского рецензента утешают ее только на несколько дней. Из длительной поездки, на которую возлагалось столько надежд, актриса выносит горький привкус неудовлетворенности, чувство разрыва со зрителями, которые помогали ей переносить самые тяжелые удары судьбы. В ее творческой жизни совершается перелом.
В смятении, растерянная и испуганная, Стрепетова возвращается в Петербург.
В поисках нового образа, способного вернуть актрисе уходящую от нее зрительскую любовь, она кидается к авторам, которых любила всю жизнь, но которых почти не играла. Приготовив роль Катарины в «Укрощении строптивой», она, как когда-то говорил про нее Медведев, проваливается фундаментально, вдребезги.
За пределами русской жизни, в комедии, без достаточной подготовки играть Шекспира, да еще с полулюбителями, — ну можно ли было ждать другого итога?
И все-таки Стрепетова не хочет сдаваться. Она ищет для себя пьесу. Ищет лихорадочно и безрезультатно. Перечитывает Гюго и Тургенева. Возвращается к Шекспиру. Листает его подряд. Задумывается о «Макбете». Даже учит роль леди Макбет. Потом отвергает и ее. И снова отчаивается. И не хочет признавать поражение. И понимает, что все не то.