В конце концов на совещании было принято решение обратиться к государю с предложением сформировать мощную эскадру и послать ее к берегам Германии. Обсуждался даже вопрос о том, чтобы запечатать минными постановками Финский залив. Но от этой идеи все-таки отказались, ибо это означало прекращение торгового судоходства, что было оправдано только в условиях полномасштабной войны.
Правда, вызванный в Российский МИД германский посол всячески пытался убедить, что его страна не замышляла ничего подобного и речь идет об искусной провокации. Из Берлина тоже потоком шли сообщения, в которых официальные власти Германии пытались убедить русское правительство, что оно совершает ошибку, поверив фальшивке.
Но Российская сторона не имела оснований не доверять французам и своему лучшему зарубежному резиденту. В воздухе отчетливо запахло порохом…
Как только начальник морской контрразведки Гельсингфорской базы капитан первого ранга Андрей Авинов оказался под подозрением, его собственные подчиненные и прибывшие в город жандармы позаботились о том, чтобы он не ускользнул. Вот только действовали они непростительно грубо. Конечно, Вильмонт вполне мог понять своих коллег, которые начали бешеные гонки, спеша первыми распутать весь шпионский клубок и заслужить награду. Однако непрофессионализм питерцев удручал его.
Еще более топорно действовали местные морские контрразведчики, которым было приказано следить за собственным шефом. Анри уже приходилось иметь дело с филерами-моряками, когда они вели за ним слежку в поезде, поэтому он прекрасно знал, насколько низок уровень их мастерства.
Куда бы Авинов ни направлялся, он повсюду встречал хорошо знакомые лица следовавших за ним собственных сотрудников. Затем случилось и вовсе необъяснимое. Один из шпиков, подойдя к Авинову, показал ему изъятую из квартиры покойного адъютанта фотографию, на которой Авинов и Гейден были запечатлены вместе, и вежливо спросил: «Не знает ли господин капитан первого ранга, что действительно стало с его знакомым?»
У Анри складывалось впечатление, что главного подозреваемого специально подталкивают к самоубийству. Вскоре его подозрения подтвердились: стало известно, что лично государь распорядился не доводить дело до ареста высокопоставленного предателя, чтобы на суде не всплыли факты, порочащие военных.
Как только решение на самом верху было принято, домой к живущему одиноко Авинову явились трое морских офицеров в полной парадной форме. Они положили перед ним револьвер. В ответ на обвинения визитеров Авинов стал оправдываться – уверять, что не виноват. Тогда один из пришедших посмотрел на него стальным взглядом и сказал, что если господин каперанг [29] не желает избежать бесчестия, то вскоре за ним придут жандармы. Они станут обращаться с арестованным как с самым грязным преступником. Все его родственники и друзья будут произносить его имя не иначе как с величайшим омерзением.