Все, включая Вильмонта, обратили взгляды на огромный костер. Охваченный пламенем, дрейфующий по воле волн горящий баркас напоминал погребальный корабль викингов.
– Пограничник! – истошно завопил один из контрабандистов и бросился на Анри с ножом. В последний момент Вильмонт сумел отбить ложем карабина направленный ему в грудь кинжал и нырнул в туман. И тут же чуть не напоролся на штык одного из своих солдат.
– Я свой! – едва успел крикнуть Вильмонт набегающему на него с перекошенным лицом пограничнику. А вокруг уже началась рукопашная. Дрались с ожесточением штыками, прикладами ружей, ножами, кулаками – всем, что оказывалось под рукою, даже веслами и камнями. Вдруг Анри почувствовал сильный удар в плечо и упал. Сбивший его с ног громила занес над капитаном приклад и злорадно рявкнул:
– Что тебе смерть…
Еще мгновение, и коренастый контрабандист размозжил бы Вильмонту череп, но вовремя подоспевший на выручку к командиру бородатый вахмистр шашкой снес громиле башку. Отрубленная голова упала прямо в руки Анри. С губ мертвеца с последним выдохом слетело окончание начатой им за секунду до гибели фразы:
– … то мне хлеб…
– Извини, но что упало, то пропало, – ответил своим афоризмом мертвой голове Анри и отшвырнул ее от себя.
* * *
И снова он оказался в самой гуще схватки. Однако закаленных в схватках, просоленных штормовыми ветрами и выдубленных суровыми финскими морозами приграничных старателей не так-то просто было принудить к капитуляции. Они выдержали первый натиск солдат, и сами начали теснить пограничников. Когда же первые лучи солнца рассеяли туман, контрабандисты увидели, что вместо многочисленного воинского отряда их атаковала жалкая горсточка наглецов. Бандитов охватила ярость и жажда мщения за пережитый страх и гибель товарищей.
* * *
После штыкового боя и вынужденного отступления на защищенную позицию пограничников осталось всего трое. У еще одного солдата ударом приклада были выбиты зубы и сломана челюсть. Бедняга не мог говорить, только мычал. Изо рта его непрерывно лилась кровь, и он был вынужден часто глотать ее, как красное вино. Вскоре выяснилось, что у этого солдата еще и серьезно травмирована голова. Вдруг, закатив глаза, он начал биться в судорогах. Потом затих и, не приходя в сознание, умер.
Вахмистр тоже получил в рукопашной серьезное ранение: из его распоротого тесаком бедра хлестал ярко-алый фонтан. Анри жгутом перевязал ногу вахмистра в паху, чтобы остановить кровотечение. Но бородач не унывал. Перепачканный своей и чужой кровью, он вытирал пучком травы шашку и тихо тянул старинную казачью песню.