— Нет, зачем же писать? — быстро проговорил Иван Павлович, сразу сделавшись серьёзным. — Поправим, всё исправим. Что же это ты, Вася, жёрдочек наколотил?
— Какой материал дали, из того и сбивал, — хмуро объяснил плотник.
— Надо требовать материал согласно проекта. Что это у тебя за стойки? Разве это стойки? Чтобы через час всё было исправлено!
Плотник начал отбивать раскосы, а Арсентьев спросил тоскливо:
— А мне что этот час делать?
Нина ушла. Проводив её глазами, Иван Павлович подошёл к плотнику и тихо сказал ему:
— Погоди.
Плотник посмотрел на него из-за плеча с недоумением.
— Забей обратно. На всякое чиханье не наздравствуешься. Арсентьев, лезь наверх.
Через полчаса Нину по радио вызвали во второй этаж. Возле злополучных лесов стояли главный инженер и Арсентьев.
— Вы были здесь? — спросил главный инженер Нину.
— Была.
— Смотрите, — он легко сломал ногой тоненький раскос. — На такие вещи надо обращать внимание.
— Что же это вы, товарищ Арсентьев? — растерянно спросила Нина. Она всегда терялась, когда видела, что её обманывают.
— Это он вас должен спрашивать: «Что же это вы?» — сказал главный инженер. — Надо быть внимательней. От вашей внимательности зависит его жизнь. Понимаете?
— Понимаю, — тихо ответила Нина.
— Разрешите объяснить, товарищ главный инженер, — начал Арсентьев, но Нина не дала ему договорить.
— Главному инженеру не надо ничего объяснять, — проговорила она сердито. — Всё и так достаточно ясно. Пойдите к начальнику участка и предупредите, что через час я приду проверять леса.
* * *
С трудной должностью Нина освоилась быстро. Правда, она считала своё положение временным и ничего не меняла на письменном столе, принадлежавшем больному инженеру, не трогала даже его «шестидневки», исписанной давнишними заметками, и только возле чернильницы поставила стаканчик с цветами. Однако ожидание перемены должности не мешало ей трудиться, как говорили про неё, «на полную железку».
Кабинет, в котором работал прежний инженер, представлял собой маленькую, в одно окно, комнату. Окно выходило на стройку и, высунувшись из него, можно было видеть весь каркас до самого верха. Но Нина почти не сидела за столом, и начальники, даже не пытаясь звонить ей по телефону, сразу заказывали диспетчеру, чтобы её вызывали по репродуктору. В кабинете Нина не засиживалась, потому что никому не соглашалась доверить проверку исполнения своих распоряжений, и ещё потому, что её раздражал Ахапкин — техник отдела снабжения, каждый день заводивший разговор об облицовочных плитках № 92, до сих пор не присланных харьковским заводом. Недели через две она прочно вошла в должность и, проходя по лестницам стройки, машинально загибала торчащие в проходах концы проволоки.