— Несколько дней уйдет, — пробормотала Мимара.
— По крайней мере, вода у нас есть, — сказал Поквас. Он высунулся за край уступа, все еще неустойчиво стоя на ногах, так что Ксонгис и Сома ухватили его за отделанный стальными пластинками пояс. С закрытыми глазами танцор меча наклонился к ближайшей из серебряных нитей и зажмурившись, стал смывать с лица въевшуюся грязь и кровь. Прежде чем отойти от открытого края, он жадно пил воду. Остальных он потом предупредил, что вода коварна — «Так быстро падает, что зубы сломать может!» — но клялся, что она чистая и вкусная. Ниспосланная Богом.
Все начали подходить по очереди: каждый следующий держал за пояс или за кольчугу предыдущего.
Взволнованный Ахкеймион то и дело вглядывался в черные глубины пещеры, из которой они только что выбежали.
— У нас нет времени, — напомнил он лорду Косотеру.
Тот лишь молча посмотрел на него, и Мимара с облегчением вздохнула.
Вода вдруг оказалась единственной мыслью. Сколько времени прошло с тех пор, как ей удалось попить? Никогда в жизни, даже на корабле работорговцев, который продолжал преследовать ее в ночных кошмарах, никогда она не испытывала таких лишений. Квирри работал, поддерживал ее в вертикальном положении, как незримая внутренняя рука, помогал скованным мышцам, но тело, которое он подкреплял, балансировало на грани полного упадка сил. Когда действие квирри закончится…
Обязательно надо попить.
Возможно, заметив жажду в ее глазах, Сома уступил ей место в недлинной очереди. Она неохотно поблагодарила его, не в состоянии забыть вид его поспешно удаляющейся спины, всего несколько минут назад, когда она одна тащила Ахкеймиона по коридору. Что такого есть в подобных местах, глубоко спрятанных от солнца, что в один момент они могут пробудить храбрость, а в другой — начисто ее лишить? Неужели она, Мимара, настолько отличается от Сомандутты?
Он придержал ее за пояс, она наклонилась за край уступа и подняла лицо к серебряному потоку. Было больно, как и предупреждал Поквас. Холод щипал так, что кожа немела. Мимара ополоснула все лицо, подставила его под струи — утонченная пытка: вода била по голове кинжалами. Потом раскрыла губы навстречу хрустальному водопаду, и жизнь полилась в нее ледяной рекой. Зубы ломило так, что они чуть не трескались, но вкус был чист, как любовь ребенка. Она пила. Когда тело исстрадалось от жажды, вода словно молоко. Сквозь пелену слез она увидела высоко наверху голубую звездочку, и сердце подпрыгнуло, убедившись: это небо — небо! Они прошли сквозь Кил-Ауджас, вырвались из зубов дьявола. Они прошли по краю Ада. А теперь предстояло преодолеть еще один долгий путь и очутиться на пороге свободы… Небо!