— Прямо в район поедем? — неожиданно спросила Муборак.
Мутал не сразу пришел в себя.
— В район поеду я один. А вам лучше бы в кишлак, к людям. Я постараюсь вернуться быстро, — добавил он. — Если обстоятельства позволят… А вы, прошу, побывайте в семьях пострадавших. Словом, помогите…
Муборак молча кивнула. После она еще раза два поворачивалась к нему, хотела что-то сказать, но видела: председателю не до разговоров.
— Вы меня у фермы ссадите, — сказала она наконец. — Оттуда я на лошади доберусь.
Но еще не доехав до фермы, у развилки, дорог они вдруг увидели свет фар. Тахир, слышавший разговор, остановил машину. Свет приближался, затем послышался рокот мотора без глушителя, перебиваемый каким-то скрежетом, звоном. Наконец из темноты вынырнула «Волга». Одного переднего крыла у нее не было вовсе, другое — притянуто проволокой. Машина, круто затормозив, остановилась. Невысокий, сутуловатый, но крепкий парень — рубаха беспечно расстегнута почти до пояса, на затылке едва держится мятая кепка — вышел из кабины.
— Латиф-чапани [11], — почему-то шепотом сказала Муборак.
— Ха-ха, привет! — заговорил хрипловатым голосом прибывший. — Раис-ака, партком-апа, чем это вы заняты посреди дороги в поздний час?
Латиф, сын Апы, долголетней бессменной председательши, и племянник Палвана, до прихода Мутала занимал должность экспедитора, а после, уже довольно долго, не работал вовсе. Кажется, подспорьем ему служила эта вот полуразбитая «Волга» — собственная машина.
— Ты из района? — нахмурившись, спросил Мутал. — Что там, не слыхал?
Латиф ехидно сощурился.
— Стоит ли спрашивать, товарищ председатель? Лучше поезжайте скорее, увидите сами. — Повернулся, вразвалочку побрел к своей машине.
Мутал, не сдержавшись, крикнул:
— Ну-ка постой!
Латиф полуобернулся:
— Чем могу служить?
— Ты в кишлак? Отвезешь Муборакхон.
— Вы, вероятно, хотели попросить, чтоб я ее отвез? — стоя вполоборота, процедил Латиф. — А разве товарищ секретарь партбюро не едет в район?
— В район поеду я один.
— В таком случае милости прошу!
Муборак, похоже, хотела что-то сказать председателю, но сочла неудобным при Латифе. Молча села в машину; дверца с лязгом захлопнулась, мотор застучал.
— Поехали! — Мутал тронул за плечо Тахира.
Вскоре выбрались на асфальтированный тракт; машина с ровной дрожью и монотонным жужжанием понеслась плавно, будто по водной глади. Только Муталу по-прежнему казалось, что он слишком медленно приближается к цели.
— Ну и подлый же они народ! — вдруг, не оборачиваясь, проговорил Тахир.
Мутал отлично понял, кто это «они», но промолчал. Ему пришла на память одна из недавних стычек с этой крепко сбитой компанией. Апа, снятая с руководящих постов, на которых она пребывала долгие годы, поработала некоторое время на ферме, а потом была назначена бригадиром шелководов. Осенью Мутал, изучая планировку посевов, пришел к выводу, что старые тутовые деревья на межах сохраняют дробление полей на мелкие участки, где невозможно применить хлопкоуборочные машины. Он велел пересадить деревья в другое место, добавить саженцев. Но весной некоторые деревья не дали почек — посохли. Тут-то Апа, скрепя сердце мирившаяся с нововведениями, подняла шум… С каким трудом доказал Мутал, что дело это нужное, выгодное! Но зато уж после, на правлении, он высказал Апе все, что думал о ней. Палван при всех хранил молчание, а когда расходились, сказал Муталу: