– Половина четвертого. С ума сойти…
– Неужели? – спросил он и подумал, что не испытывает никакого сожаления.
– И что я теперь маме скажу? – в ее тоне тоже не слышалось сожаления или испуга. Маринка закинула руку за голову и посмотрела в его сторону. – Ты сейчас как статуя на светлом фоне окна.
– Я не статуя, я вполне реален, – подошел он, чувствуя в себе волны усталой нежности, и прикоснулся губами к ее шее.
– Да уж, – она обняла его голову рукой и прижала к себе.
И тихонько рассмеялась. Прямо у самого окна вспорхнула какая-то птица.
– Не мешало бы хоть немного поспать. А то завтра будут такие круги под глазами!
– Что ж, давай спать, – покорно ответил он, закрывая глаза.
– Смотри, какой послушный, – она снова перегнулась и достала бокал. Послышались звуки глотков. – Тебе еще налить?
– Нет, а то я не смогу сесть за руль.
– А где сигареты?
– Кончились.
– Вот досада, – она снова устроилась рядом с ним, и Олег замер, чувствуя грудью плавное биение ее сердца. – Курить просто зверски охота!
Он пожал плечами вместо ответа. Сейчас ему уже ничего не хотелось. В голове звенела странная пустота. Даже сон куда-то ушел.
– Послушай, зайчик, – она растормошила его голову. – А почему ты меня раньше сюда ни разу не возил?
– Так это ж не мой дом.
– А сегодня-то привез?
– Так получилось, – он отвечал односложно, ему не хотелось затевать длинный разговор.
– Ты хоть немножко расскажи о нем, о своем Константине.
– А что тебя интересует?
– Ну-у, чем занимается хотя бы?
– Понятия не имею. Какая-то военная закрытая тема. Ученый мирового масштаба.
– Сразу видно, – послышался длинный вздох. – А ты что, к нему действительно на работу устроился?
– Конечно. Замучился характеристики да анкеты таскать. У них там проверка по полгода.
– Где «там»?
– Все тебе расскажи…
– И что, прямо на ставку взяли?
– Да…
– И все-таки, Олежка, – в ее голосе послышались нотки разочарования, – зачем ты группы бросил? Ведь были деньги, и неплохие.
Слова Маринки задели у Олега какую-то старую, ноющую струнку. Но с высоты сегодняшнего положения он уже мог совершенно иначе рассматривать старые переживания. Он чувствовал теперь в себе некую твердость и силу. Пожалуй, потому уверенно усмехнулся и сказал:
– Постараюсь объяснить тебе это как можно проще. Было несколько моментов, из-за которых я не мог продолжать работу с группами шинхана. Во-первых, мне порядком опротивело воспитывать будущих хулиганов. Во-вторых, я отнюдь не собирался становиться дельцом от спорта, таким, как Леша или Лад. В-третьих, слава богу, что я это сделал, федерацию каратэ только что прикрыли. И самое главное, в-четвертых, я наконец-то могу совершенно официально при-ме-нять то, чему столько лет учился. Можно сказать, что теперь я нашел себя, понимаешь?