И разве сам Господь не говорил нам: «Не мир пришел Я принести, но меч!» И пусть «меч» имелся тут в виду только в образном значении, тем не менее, остаются все же слова «… не мир»! А именно — не трусливый мир и не гнилой, не мир простой инертности и не мир компромиссов, не мир без любви и не мир за счет невиновных третьих. Но ведь как раз это сейчас называют словом «мир». Перемирие — это еще не мир. Мир не создают тем, что бросают прочь винтовки. Их тогда просто с удовольствием подберут другие. Мир создают только мыслью о мире. Мысли — это сила, которая движет мир, а не оружие. Оно — только их инструмент. Как ты владеешь оружием, зависит исключительно от тебя! Избегай каждой мысли ненависти, каждой мысли мстительности, жестокости, и ангел будет вести твою руку. Это также смысл японского боя с мечом и японской стрельбы из лука: не ты выпускаешь стрелу, не ты наносишь удар. Другой делает это в тебе.
Войну, собственно, должны были бы вести только те, кто внутренне стоит над ней. Это был бы первый шаг, чтобы избежать ее. Так как войны — это вторжения из другого мира, а вовсе не изобретения мира земного. Это только мы думаем так. Древние знали это лучше, если они говорили о буйных армиях на небесах и о Богах, которые, как в «Илиаде», вмешивались в битвы людей. Задолго до 1914 года — подтвердил Махарши из Аруначалы посетившему его Паулю Брунтону на его вопрос — прошедшая война еще заранее проявилась в невидимой области нашей земли. Только боги там не могут вынести ее, мы должны сделать это, но так, чтобы наши души остались чистыми, наш меч чистым и наше знамя беспорочным. Только таким образом мы можем локализовать тлеющий огонь. Только таким образом мы приведем его к затуханию. Не тем, что сложим оружие, а тем способом, каким мы владеем им. Мы должны владеть им, но не можем это делать тем же способом, как те там.
Тот, кто сражается способом врага, становится одинаковым с ним и — проигрывает. Мы должны побеждать их нашим способом, обезоруживать нашим способом. Рецепт не в том, чтобы уничтожить противника, а в том, чтобы переманить его к себе. Одного освобождения для этого недостаточно. Также и герой в саге — не только убийца дракона. Не только проявленное им мужество дарит ему плененную принцессу. Народы персидской империи подчинила грекам Александра не только победа греков, это сделала цель Александра: бракосочетание двух империй. Как женихи македонцы вторглись в персидское царство, в твердом намерении войти в семью найденных там, не разрушить их, нет. Так невеста отдалась жениху, она покорилась соблазнительному образу жизни греков. Еще триста лет спустя она прогнала римлян, хотя теперь они были победителями. Очевидно, они тоже поддались тому волшебству, которому покоряется все еще незавершенное, видя завершенную форму. Не слишком ли сильно мы самоуверенны в этом отношении? Потому что до состояния готовности, до того, чтобы быть готовым в духе эллинов походов Александра, нам еще очень далеко. То, что хочет быть многим, требует для себя много времени.