Но война завышенных потерь — это всегда война дилетантов. Ни один значительный государственный деятель не вцепится в предприятие, которое — если его настойчиво продолжать — может закончиться только обоюдным истощением. Оно порождает только побежденных, а вместо победителей — смеющуюся третью сторону, вроде американцев в 1918 году. Если мы не будем действовать правильно, Америке нужно будет лишь наблюдать, как мы и русские так же упорно сражаемся друг с другом, как китайцы и японцы на другой стороне планеты. В конце они потом опять выступят арбитрами, и мы сами сделали бы их таковыми, дали бы им возможность полностью использовать их самый большой козырь, их собственное неприступное положение между двумя океанами. Беспрепятственно господствуют они там над своим континентом, в то время как мы на своем континенте терзаем друг друга им на радость, мы, русские и европейцы, так же, как китайцы и японцы. И это даже приносит им двойную пользу. К использованию их географического положения добавляется еще их финансовая мощь. Деньги тоже берегут кровь, больше, чем все прочее, ведь даже самый талантливый полководец, не имея денег, всегда посылает в огонь своих собственных солдат, а тот, у кого есть деньги — посылает солдат своих союзников.
— Тогда у американцев была бы уже благодаря самой природе самая сильная позиция среди всех воюющих держав? — спросил юноша на серо-пегой лошади.
— Несомненно! Вам нужно лишь взять карту мира или, еще лучше, глобус. И что сразу бросится там вам в глаза? Два больших плывущих в океанах острова! Один, больший и широкий, охватывает нас, Евразию, и прижавшуюся к ней Африку. Другой, вдвое меньше первого и намного более узкий, вьется вдоль тянущейся непрерывно горной цепи, Анд, почти от полюса к полюсу. Вы представили себе эту картину?
— Да, — засмеялся офицер на вороном коне, как будто он снова сидел на уроке географии, — от Огненной Земли до Аляски!
— Теперь дальше: от этой цепи Анд — всей шириной Мексиканского залива и Карибского моря отделенные друг от друга и связанные друг с другом только узким центральноамериканским перешейком — лежат теперь, как два развевающихся знамени, помещенных одно над другим, две части света — Северная Америка и Южная Америка с почти полной совокупностью занятой ими площади на той стороне Атлантического океана, в какой-то мере лицом напротив нас. Таков, в общем, в самых грубых контурах вид обоих больших островов. Мы называем их Старый и Новый Свет. За ними следует, несколько южнее, как третий остров Антарктика, а потом еще, гораздо меньший уже и через широкий мост южно-азиатских островов почти совсем включенный в картину Старого Света, четвертый и последний остров: Австралия.