— Ну, а ты, Цзюе-синь, что скажешь? — повернулся Кэ-ань к племяннику с таким видом, словно не собирался отпускать его, пока не услышит удовлетворительного ответа.
— Конечно, неплохие стихи, — отделался Цзюе-синь общей фразой, хотя в душе презирал и ненавидел и стихи и дядю.
— А ты знаешь, Цзюе-синь, в чем красота этих стихов? — спросил довольный похвалой Кэ-ань.
Цзюе-синь отсутствующим взглядом смотрел на небритое лицо дяди и молчал. Что он мог сказать, если даже не слушал как следует? На ум ничего не приходило.
— Вот, значит, это… это… — пробормотал он.
— Этого ты не знаешь, — не дал ему закончить разочарованный Кэ-ань. — Ну, послушай еще. — И он снова качал читать, покачивая в такт головой. Но едва он кончил первое четверостишие, как госпожа Ван нетерпеливо перебила его и обратилась к Цзюе-синю.
— Что же ты не скажешь дяде Кэ-аню то, что только что говорил мне?
— А что? Цзюе-синь, что ты тут говорил? — удивился Кэ-ань. Он оторвался от листка со стихами, взглянул на Цзюе-синя, затем на госпожу Ван.
От ехидного тона тетки Цзюе-синь побледнел, но, пытаясь держаться в рамках приличия, сдержанно ответил:
— Я узнал, что Цянь-эр тяжело больна, и пришел переговорить с тетей, чтобы она пригласила к ней более опытного врача. — Но он знал, что слова эти так и останутся словами.
— Так вот в чем дело! — хмыкнул Кэ-ань. — И у тебя еще есть время на такую ерунду? Пошлем завтра кого-нибудь за Ло Цзин-тином, и дело с концом. Стоит ли поднимать шум из-за таких пустяков?
— Боюсь, дядя, что завтра будет поздно, — взволнованно начал Цзюе-синь, но его перебил негодующий голос госпожи Ван:
— Что? Звать Ло Цзин-тина? И у тебя язык повернулся? Да знаешь ли ты, сколько это все стоит? Я когда заболеваю, и то не зову к себе Ло Цзин-тина!
— Ну, что значат небольшие расходы! На лечении экономить не следует. Посылай-ка завтра за Ло Цзин-тином, жена. Скорее выздоровеет Цянь-эр — скорее прислуживать будет, — уговаривал Кэ-ань госпожу Ван.
Эта неожиданная поддержка вселила в Цзюе-синя некоторую надежду. Он уже было собрался пуститься в объяснения, полагая, что, может быть, Кэ-ань, выслушает его, но госпожа Ван разбила и эту маленькую надежду. Брови ее сердито взлетели вверх, и она резко заговорила:
— Так… Я вижу, тебе приглянулась эта «шпионка»? Два дня назад я чувствовала себя плохо, но не слышала, чтобы ты предлагал послать за Ло Цзин-тином. Эта «шпионка», как пить дать, притворяется, а ты готов звать Ло Цзин-тина. Я тебя раскусила! Ты не возражал бы, если бы я поскорее умерла, — тогда бы ты взял Цянь-эр себе в наложницы. Ах ты подлец! Путаешься с артистами — ладно, я скандала не поднимала. Но если ты собираешься на моих глазах крутить со служанками, то этому не бывать! — Гнев исказил ее лицо. Казалось, она готова полезть в драку.