— Вот это правильно, Цзюе-синь здраво рассудил, — подтрунивала Цинь.
— Нет, я не могу пить вина, — оправдывалась Юнь.
— Юнь, и это говоришь ты? На щеках у тебя ямочки, а слыхано ли, чтобы человек с ямочками не пил вина[3]. Ни за что не поверю! — настаивала Шу-хуа.
— Юнь, отложим пока игру. Давайте сперва поедим, а то все остынет, — предложила госпожа Чжоу, беря палочки.
— И правда, Юнь, давайте поедим, а вино подогреется, и снова продолжим, — промолвил Цзюе-синь.
Едва они успели покончить с едой, как внесли подогретое вино. Цзюе-синь распорядился, чтобы Цуй-хуань и Ци-ся наполнили всем рюмки, и сел играть с Юнь.
Голос Цзюе-синя звучал уверенно, на лице у него выступил легкий румянец. Юнь с улыбкой нежным голосом выкрикивала цифры. Она выиграла два раза подряд, и лишь на третий раз ей пришлось выпить вина.
— Это не считается, — зашумел Цзюе-синь, он не хотел примириться с поражением. — Юнь, давай еще сыграем.
— Играй лучше с Цинь. Я игрок никудышный, — отнекивалась Юнь.
— Ты победительница. Цзюе-синь хочет отыграться и, конечно, должен играть с тобой. Да ты почти ничего и не пила. Тебе и проиграть не страшно, — подзадоривала Цинь.
— Тетя, все на меня нападают. Хоть бы вы заступились! — кокетливо улыбаясь, обратилась Юнь к госпоже Чжоу. На щеках у нее обозначились ямочки.
— Юнь, у тебя такой несчастный вид. Не бойся. Играй и все. Не сможешь пить, я за тебя выпью, — рассмеялась госпожа Чжоу.
— Вот и прекрасно. Шу-хуа, Цинь! Слышите? Если мы не сможем, тетя за нас выпьет!
— Вот это да! Кто вам сказал? — смеясь, запротестовала госпожа Чжоу. — Ну и выдумщица ты, Юнь! Я сказала, что если барышни не смогут сами выпить, пусть попросят Цинь.
— Тетя, пожалейте меня. Я такая несчастная. Если я проиграю, за меня даже некому выпить, — сделав жалобное лицо, взмолилась Цинь.
— Ну, ну! А Цзюе-минь на что? — вставила Шу-хуа.
— Что ты все время пристаешь ко мне? Я же тебя не трогаю, — запротестовал Цзюе-минь, желая выручить Цинь.
— Но ведь это же правда. Если Цинь не сможет, ты должен за нее выпить, — с напускной серьезностью отвечала Шу-хуа, искоса взглянув на Цинь.
— Юнь, пусть смеются над нами, а мы сыграем, — сказал Цзюе-синь.
— Только на этот раз, если проиграешь, — признавайся, — наивно улыбнулась Юнь.
— Разумеется, проиграл, так нечего отпираться! — с живостью подхватил Цзюе-синь.
Все внимательно следили за их игрой. Цзюе-синь старался изо всех сил и выиграл дважды.
— Ну, как? — с удовлетворением произнес он.
От вина напудренное личико Юнь слегка раскраснелось. Цзюе-минь вдруг вскочил и звонким голосом сказал: