— Деньги не проблема, сам знаешь. — Вентура двинулся через поле — к розовому вечернему небу, и вскоре его силуэт исчез вдалеке за соснами.
Джадсон Эстерхази еще минут пятнадцать постоял, прислонившись к башне, покуривая трубку и размышляя. Наконец он выбил пепел о железную перекладину и убрал трубку в карман. Он еще раз взглянул на тающий на западе свет, повернулся и пошел вниз — к дороге по другую сторону горы.
Батон-Руж
Сколько прошло времени — пять часов, а может, пятьдесят, — Лора Хейворд не знала. Медленную череду минут прерывали зловещие сигналы системы оповещения, резкие торопливые голоса, писк приборов. Иногда рядом появлялся Пендергаст. Сначала Лора желала, чтобы время шло побыстрее. После некоторого ожидания ей захотелось задержать бег минут. Чем дольше Винсент д’Агоста лежит на операционном столе, тем меньше у него шансов выжить.
Потом — совершенно неожиданно — рядом возник хирург. Голубой халат на нем измялся, сам он побледнел и осунулся. Позади него стоял отец Белл.
При виде священника сердце у Лоры куда-то нырнуло. Она знала, что этот миг настанет. И вот он настал, и она боялась не выдержать. Нет, нет, не может быть…
Пендергаст взял ее за руку.
Доктор прокашлялся.
— Я пришел сказать, что операция прошла хорошо. Сорок пять минут назад мы закончили и все это время его наблюдали. Признаки обнадеживающие.
— Я вас провожу к нему, — сказал отец Белл.
— Одну минуту, — остановил доктор. — Он едва пришел в сознание и очень слаб.
Лора сидела, оторопев, ничего не понимая. Пендергаст что-то говорил, но слова до нее не доходил и. Потом она почувствовала, как ее поднимают — агент с одной стороны, священник — с другой — и ведут по коридору. Они повернули налево, потом направо, шли мимо закрытых дверей, залов с носилками и креслами на колесах. Затем они оказались в небольшом помещении, перегороженном ширмами. Сестра отодвинула одну, и за ней был Винни. Он лежал с закрытыми глазами; к нему подключили десяток аппаратов. Под простыней извивались трубки: плазма, физраствор. Несмотря на плотное телосложение, д’Агоста сейчас казался каким-то тонким и хрупким.
Лора задержала дыхание. И тут его веки, дрожа, поднялись и опустились, потом снова поднялись. Он по очереди посмотрел на пришедших и наконец увидел Лору.
Глядя на д’Агосту, она почувствовала, что последние остатки самообладания — командирской ясности духа, которой она всегда так гордилась, — рассыпались в прах. По щекам покатились горячие слезы.
— Винни! — зарыдала она.
Глаза д'Агосты наполнились слезами. И медленно закрылись.