— Вы позволите?
— Пожалуйста. Криминалисты уже все прочесали мелким гребнем.
Хейворд подобрала с пола несколько снимков. На большинстве из них скорее всего были родственники и друзья. На некоторых — сам Блэклеттер: в Африке, ведет самолет, делает прививки местным жителям, позирует на фоне передвижной больницы. Кое-где доктор снялся в обществе привлекательной светловолосой женщины на несколько лет моложе его; на одном снимке он ее даже обнимал.
— Доктор Блэклеттер был женат?
— Ни разу, — ответил Кринг.
Хейворд повертела снимок в руках. При падении на пол стекло в рамке треснуло. Она вытащила фотографию и посмотрела на оборот, где виднелась надпись, сделанная размашистым почерком с завитушками: «Моррису, на память о полете над озером. С любовью, М.».
— Можно это взять? Только фотографию.
— Ну… — замялся сержант. — В таком случае ее следует зарегистрировать в списке вещдоков. А зачем вам она?
— Снимок может иметь отношение к моему расследованию. — Хейворд все время старалась не проговориться о своем настоящем расследовании, и здешние копы, сделав несколько несмелых попыток выяснить правду, тактично прикрыли тему.
Теперь Кринг вернулся к этому вопросу.
— Если вы, конечно, не возражаете — мы тут призадумались, отчего вдруг капитан из нью-йоркского отдела убийств интересуется таким рядовым случаем. Мы не собираемся выпытывать, мы хотим знать, чем вы занимаетесь, чтобы вам помочь.
Больше Хейворд увиливать не могла и решила пустить их по ложному следу.
— Речь идет о терроризме.
Пауза.
— Понятно.
— Терроризм… — Стоявший у нее за спиной Филд впервые подал голос. Он ходил за ними так тихо, что Хейворд почти забыла о его присутствии. — Я слышал, у вас в Нью-Йорке этого дела хватает.
— Да, — подтвердила Хейворд. — Сами понимаете, я не могу вдаваться в подробности.
— Конечно.
— Мы о таких вещах не распространяемся. Потому-то я здесь неофициально.
— Ну разумеется, — сказал Филд. — А роботы к делу имеют отношение?
Хейворд подарила ему мимолетную улыбку.
— Чем меньше про это говорить, тем лучше.
— Ясно, мэм. — Полицейский зарделся, довольный своей сообразительностью.
Хейворд ненавидела себя за ложь. Она встала на скверную дорожку, и, если все откроется, она запросто потеряет работу.
— Давайте мне фото, — потребовал Кринг, бросив на своего подчиненного предостерегающий взгляд. — Прослежу, чтоб его зарегистрировали, и сразу отдам вам.
Он убрал фотографию в конверт, заклеил и надписал.
— Думаю, больше тут делать нечего, — оглядевшись, сказала Хейворд. Ее грызло чувство вины за столь откровенное вранье. Не дай Бог еще перенять методы Пендергаста.