Она вышла из полутемного дома на яркий свет и огляделась. Примерно через полмили улица упиралась в реку.
— Сержант! — окликнула Хейворд Кринга, который запечатывал дверь.
— Слушаю, мэм?
— Вы понимаете, что о нашем разговоре нельзя никому рассказывать?
— Да, мэм.
— Думаю, вы также понимаете, почему я считаю это ограбление липовым.
Кринг почесал подбородок.
— Липовым?
— Инсценировка. — Хейворд кивнула в сторону реки. — Если поискать, то украденные вещи найдутся вон там, в конце улицы, на дне Миссисипи.
Кринг перевел взгляд с Хейворд на реку и обратно. Медленно кивнул.
— Я заеду за фотографией после обеда, — сказала Хейворд, садясь в «Порше».
Плантация Пенумбра
Старый дворецкий Морис открыл дверь, и Хейворд вступила в полумрак дома. И опять подумала, что именно таким и должно быть жилище Пендергаста — старинное семейное гнездо, приходящее в упадок, — начиная с заброшенных комнат и кончая скорбным дворецким в строгом костюме.
— Пожалуйте сюда, капитан Хейворд. — Морис указал рукой на кабинет.
У камина сидел Пендергаст с рюмкой в руке. Он встал и жестом пригласил ее сесть.
— Хереса?
Лора опустила портфель на диван и села рядом.
— Нет, спасибо. Не мой напиток.
— Тогда что? Пиво? Чай? Мартини?
Хейворд посмотрела на Мориса. Не хотелось его затруднять, но она так устала с дороги…
— Чаю, пожалуйста. Крепкого и горячего, с сахаром и сливками.
Почтительно склонив голову, дворецкий удалился.
Пендергаст сел, закинул ногу на ногу.
— Как ваша поездка в Лонгбоут-Кей и Сент-Фрэнсисвилль? — спросил он.
— Удачно. Но сначала — как там Винни?
— На удивление хорошо. Его перевезли в частную клинику; никаких осложнений не возникло. Потом провели операцию по пересадке свиного клапана аорты. Все прошло отлично, и он на пути к выздоровлению.
Хейворд откинулась на спинку дивана: с души у нее свалилась огромная тяжесть.
— Слава Богу. Хочу навестить его.
— Это было бы опрометчиво. Ему даже звонить не стоит. Мы имеем дело с очень умным убийцей, у которого, как я подозреваю, есть свой источник информации. — Агент отпил хереса. — Кроме того, я только что получил результаты исследования перьев из музея на плантации Окли. Птицы и вправду были заражены вирусом птичьего гриппа, но материала слишком мало, и он уже испорчен, так что получить живую культуру не удалось. И все же специалист, которому я поручил провести анализы, сделал важное открытие. Это нейроинвазивный вирус.
— Объясните попроще, — со вздохом попросила Хейворд.
— Он поражает нервную систему и обладает высокой вирулентностью. И это, капитан, последний кусочек в нашей мозаике.