Обхватив Пендергаста за шею, Хейворд ковыляла по вязкой грязи, то и дело оскальзываясь и едва не увлекая спутника за собой. При каждом шаге боль, словно раскаленный прут, пронзала ногу от голени до бедра; Лора с трудом удерживалась от стонов. Она ни на секунду не забывала о стрелке, который прятался где-то в темноте. Тишина на болотах пугала, напоминая о подстерегающей опасности. Несмотря на душную ночь и теплую воду, Хейворд била дрожь, у нее кружилась голова; казалось, все это происходит с кем-то другим.
— Поднимайтесь, капитан, — мягко окликнул Пендергаст, и Лора поняла, что опять упала.
Обращение по званию заставило ее кое-как подняться на ноги и пройти шаг или два, а потом она снова обмякла. Пендергаст наполовину нес, наполовину волочил ее; руки у него были как стальные канаты, а голос тихий и ласковый. Грязь сделалась глубже, ноги стало засасывать — почти как в зыбучих песках. С усилием Хейворд шагнула вперед и погрузилась в трясину.
Пендергаст поддержал ее, и Лора с трудом высвободила одну ногу, но раненая нога застряла в грязи, и все попытки шевельнуться доставляли невыносимую боль. Хейворд рухнула обратно в болото, погрузилась до самых бедер.
— Не могу, — сказала она, задыхаясь от боли. — Не могу, никак!
Над ней все завертелось, в голове загудело, она чувствовала только, что Пендергаст ее держит.
Он спокойно и внимательно огляделся вокруг. Затем послышался треск ткани: Пендергаст разорвал свой пиджак. Темное болото, деревья, луна — все продолжало кружиться, кружиться… Москиты набились в ноздри и в уши. Лора упала навзничь, изо всех сил желая, чтобы липкая грязь превратилась в ее постель — там, на Манхэттене… И вот она уже дома, в тепле, рядом тихо посапывает Винни…
Она пришла в себя, почувствовав, как Пендергаст обвязывает ее под мышками какими-то самодельными лямками. Лора в растерянности забарахталась, но агент успокаивающее похлопал ее по руке:
— Я буду вас тащить. Расслабьтесь.
Она кивнула, опять погружаясь в беспамятство.
Пендергаст накинул лямки на плечи и стал тянуть. Сначала Хейворд не двигалась. Потом болото потихоньку ослабило хватку, и она почувствовала, что ползет по грязи — то толчками, то скользя. Наверху обрисовывались в лунном свете деревья — черные и серебристые; их переплетенные ветви образовали пестрый узор из света и тьмы. Хейворд слабо подумала о том, где же прячется стрелок… почему-то выстрелов больше не слышно. Прошло пять минут, а может, пятьдесят; она утратила чувство времени.