— Ладно, возьму себе третью часть, — вздохнул Зинченко, — от двадцати тысяч богаче не стану. Все равно ничего крупного на такие деньги не купишь.
— Спасибо тебе, Миха…
— Потом будешь благодарить, когда деньги привезу, — с притворной грубоватостью остановил вольнонаемного Зинченко. — Ты лучше закуску из шкафчика достань. Я ведь не алкаш, чтобы водяру без закуси пить.
В то время, когда старший прапорщик Зинченко и вольняга Шурик пили водку, закусывая ее югославской ветчинкой «Ham», в кишлаке Калахана назревала маленькая трагедия.
Два здоровенных бородатых афганца, пиная, волокли по изогнутым улочкам дуканщика Юсуфа. Детвора бежала следом, наслаждаясь необыкновенным зрелищем.
Юсуф и его мучители исчезли за прочными, толстыми стенами дома, который принадлежал Асадулле-хану.
Несколько дней назад после года отсутствия безраздельный хозяин кишлака вернулся в свою вотчину. Столь долгому исчезновению предшествовали следующие события.
Шурави всерьез обозлились на духов, терзающих колонны, и начали крупномасштабные операции вдоль всей дороги, ведущей в Союз.
Танки били прямой наводкой по дувалам и корчевали виноградники. Реактивные снаряды падали в самое сердце кишлаков, вороша эти афганские гнезда, калеча и убивая виновных и безвинных.
Как грибы после хорошего дождя, вдоль дороги вырастали дополнительные посты. И новенькие красные лоскуты, точно флажки на волков, затрепетали на флагштоках от Кабула до Джабалей.
Афганцы уходили в глубь Чарикарской долины, уползали к подножию гор, синеющих на горизонте. Но и там их доставали настырные шурави.
Юркие серебристые птицы стремительно падали на долину, выпуская хищные острые когти. Бомбы раскалывали землю, их разрывы сметали все живое.
Но и это было еще не все: из-за облаков, точно свора гончих, выскакивали поджарые «хеликоптары». Гремя железными суставами, они мчались за бандами по пятам и вонзали в них свои раскаленные клыки — ракеты. Убегающие люди в страхе пытались вползти и спрятаться в любую нору. Ненасытные «хеликоптары» мощными лапами выковыривали их оттуда и добивали. Потом, устав от кровавой охоты, они дружно заваливались на бок и уходили в Баграм.
Русские солдаты были отчаянны, их командиры — упорны, а летчики — бесстрашны до безрассудства.
Духи, зажатые в угол, продолжали огрызаться. Однако с неба лился на них огненный дождь — это все и решило.
Потрепанные в боях, без помощи извне, взятые в полукольцо, моджахеды начали переваливаться за горы.
Асадулла-хан увел своих людей в Пакистан. Потери были значительными, а раны еще кровоточили. Последние месяцы оказались настолько черными, что люди не торопились возвращаться обратно. Хитрый, искушенный в партийных интригах Асадулла-хан пытался поражение использовать с выгодой для себя.