Ты и не обязана ничего знать, потому что просто сопровождаешь меня в этой экспедиции на Солярис. Но кое-что тебе знать все-таки необходимо. - Я перевел дух и продолжал, с расчетливостью закоренелого подлеца и неисправимого негодяя предлагая ей смесь из лжи и правды. - Там, в холодильнике, находится тело Левона Гибаряна.
Ты ведь помнишь Гибаряна?
Хари вздрогнула, глаза ее расширились.
- Конечно, - нетвердым голосом произнесла она. - Ты же с ним работал... Твой руководитель. Почему?..
- Несчастный случай. У него вышел из строя клапан кислородной системы там, за пределами Станции, - и он надышался ядовитых атмосферных газов, я повторял историю Фехнера и Каруччи. - Нашли его слишком поздно. Он там, мертвый, - я показал на белую дверь, и побледневшая Хари посмотрела туда, а потом перевела испуганный взгляд на меня. Она хотела что-то сказать, но я опередил ее: - Хари, мы ведь договорились без вопросов! Вопросы будешь задавать потом, после проведения эксперимента. А сейчас просто делай то, что я тебе буду говорить.
Я набрал в грудь побольше воздуха и приступил к главному:
- Он там не один. Там его ассистентка. Живая. Она слишком много времени провела в том "городе" - на второй Станции, где мы с тобой были... Не могла улететь оттуда, потому что Гибарян был уже мертв. В общем, у нее тоже... изменения... как у тех... Постарайся не обращать внимания. Твоя задача - помочь мне. И ей. То, что я буду делать - в ее интересах. Ты меня поняла?
Хари молча кивнула. Я видел, что ей хочется только одного - убежать отсюда. Но убежать без меня она не могла.
- Подожди меня здесь, - сказал я, шагнул к двери и, повернув ручку, с усилием открыл ее. - Я быстро.
В камере ничего не изменилось: те же заснеженные трубы с торчащими мутными сосульками, те же ящики и банки. Я оглянулся - Хари стояла в коридоре, в двух шагах от дверного проема, и не сводила с меня настороженного взгляда. Я успокаивающе поднял открытую ладонь и, затаив дыхание, приподнял холодную несгибающуюся занавеску.
На этот раз я воспринял увиденное гораздо спокойнее, словно царящий вокруг холод успел сковать и мою душу. Смерзшееся тело Гибаряна лежало на возвышении, и к нему прижималась огромная негритянка. Она, как и тогда, безучастно взглянула на меня, но теперь я не намерен был стоять столбом. На душе у меня было довольно гадко, однако я не стал прислушиваться к своим ощущениям, а сразу приступил к делу. Еще в прошлый раз я заметил приставленную боком к стене под полками металлическую тележку с длинной ручкой - вероятно, когда-то именно на ней один из роботов перевез сюда с ракетодрома все эти банки и ящики.