- И ей действительно... станет лучше?
- Ей уже хорошо. - Я поднял голову и взглянул на озабоченное лицо Хари. - Ей гораздо лучше, чем было здесь.
Все мои эмоции, все мои терзания, переживания и сомнения исчезли.
Исчезло все, кроме холодной тяжести в душе, и эта тяжесть не имела названия. Я знал, что она непрерывно будет накапливаться там, в глубине, медленно разбухая, вздуваясь, поднимаясь все выше, - и в конце концов задушит меня. Я это знал - но не испытывал ни страха, ни боли - ничего.
- Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, - сказала моя тень. - Тебя что-то мучает. Да? Вас всех... Гибарян... Сарториус... Эта ассистентка... Это как-то связано с тем "городом", со второй Станцией.
Моя тень не спрашивала, не предполагала, а утверждала. Мне не хотелось ей отвечать, не хотелось говорить с ней. Я отдал бы сейчас все, что угодно, за возможность побыть одному. Мне хотелось побыть в одиночестве, наедине с самим собой, - но я был навсегда лишен такой роскоши...
- Может быть и моя болезнь... - тихим голосом, запинаясь, продолжала моя неизбежная тень, - может быть и моя болезнь... неспроста? Вы тут занимаетесь чем-то... Крис... На Земле об этом не знают, да? Зачем ты взял меня с собой? Почему я была в ракете... тогда?.. Ты хотел... и меня? Я тоже... как она? Я же чувствую - я не такая! И ты не такой, Крис... Да? Почему ты молчишь? Объясни мне... или... или... - губы ее задрожали, глаза наполнились слезами.
Обнять ее, погладить по волосам, успокоить... Но я не мог.
- Перестань, - сказал я. - Моя работа - это моя работа. И обсуждать я ее буду не сейчас и не с тобой. Пойдем-ка лучше к Снауту. Попробуем сделать то, что я не успел сделать вместе с Сарториусом. И выкинь все это из головы.
- Я никуда с тобой не пойду, - тихо, но твердо сказала Хари. - Ни к какому Снауту. Я останусь здесь. Не хочу...
Я пожал плечами:
- Оставайся. Если сможешь.
Все во мне застыло. Я мог бы сравнить себя с роботом - только роботы не способны на такое.
- Смогу! - упрямо выдохнула она и отвернулась.
Я отключил аппаратуру, бездумно производя заученные движения, поднялся и направился к эскалатору. Окружающее было серым и скучным, это был мой мир, в нем мне предстояло жить и умереть.
Я уже брел по коридору, когда услышал позади торопливые шаги. Я знал, что не увижу ничего хорошего, но все-таки повернулся. Лицо Хари было перекошено, остекленевшие глаза смотрели в никуда. Она, задыхаясь, хватала ртом воздух, из уголка губ стекала на подбородок струйка слюны. Я содрогнулся от ее безумного вида. Мне приходилось видеть достаточно душевнобольных, еще со времен учебы в медицинской академии - и Хари сейчас была очень похожа на них. Она с разбега налетела на меня, так что я едва удержался на ногах, и вцепилась в мой рукав. Из ее прокушенной губы сочилась кровь.