Михаил взволнованно ходил по террасе и пока еще не понимал, что можно предпринять прямо сейчас, ночью. Осторожно пройдя в кабинет, он схватился за трубку правительственного телефона. Тот молчал. Безмолвствовал и другой телефон в приемной.
Он отрезан от мира. Снова выйдя на улицу, Михаил заметил, что постепенно ночь начинает рассеиваться. Он обошел дом и вышел к парапету, висящему над берегом. Вглядевшись в светлеющее море, он сразу увидел, что прибрежные воды покачивают на ближнем рейде сразу несколько военных кораблей, которых еще вечером здесь не было.
* * *
В Москву Игорь и Настя въехали по Можайскому шоссе почти в полдень, когда солнце уже вовсю плавило асфальт, а старушки, торговавшие по обочинам ягодами и зеленью, лихорадочно отмахивались газетами от мух и солнечных лучей.
Не желая сгореть заживо на раскаленном Кутузовском проспекте, Игорь свернул на первом же повороте налево, выбрался на Ленинградский проспект, а потом по Нижней Масловке и Сущевскому валу — к «Рижской». Ничего интересного Игорь по дороге не заметил, разве что колонну бронетехники, медленно ползшую наперерез, когда они пересекали Кутузовский проспект.
И еще он обратил внимание, что машин на проспекте Мира для этого времени дня было маловато. Впрочем, все это Барс отмечал автоматически, не придавая особого значения. Чрезвычайные странности происходили в городе и до отъезда в Венгрию, если, конечно, нелегальный переход границы можно так назвать.
Настя, правда, вертела во все стороны головой, пытаясь увидеть знакомые места. Чужими казались не только дома, но и люди. В детстве она никогда не видела на улицах Москвы столько ожесточенно спорящих людей. По мере приближения к центру они стояли группами все чаще и спорили ожесточеннее, что было понятно даже из окна машины. А узнавать знакомые места она стала только ближе к Сретенке, когда «жигуленок» выскочил на Сухаревку.
Барс думал о другом. Он понимал, что ехать домой опасно. И дело даже не в том, что в городе творится неизвестно что. Просто он знал, что для тех, с кем он работает, чрезвычайных ситуаций не существует. Они продолжают делать свое дело всегда, в любых обстоятельствах, пока приказ не будет отменен.
Оставив Настю вместе с машиной в соседнем дворе, он вошел в собственный дом через чужой подъезд, на ходу отметив двух странных субъектов, режущихся в домино на детской площадке. Поднявшись на последний этаж, он бегом взлетел еще на один пролет, туда, откуда маленькая железная лестница вела к чердачному люку. Барс знал, что они никогда не запираются в целях безопасности: мало ли какая авария может случиться? Работники ЖЭКа ради собственного спокойствия предпочитали держать люки открытыми.