Итог наших размышлений таков: я аргументировал, что ожидание, на котором основывается принцип средней полезности, ложно по двум причинам. Во-первых, так как нет объективных оснований в исходном положении для принятия равных вероятностей, или же других вероятностных распределений, эти вероятности являются как бы вероятностями. Они зависят только лишь от принципа недостаточного основания и не обеспечивают независимых резонов для принятия принципа полезности. Вместо этого, апелляция к этим вероятностям является, на самом деле, косвенным способом постулирования этого принципа. Во-вторых, утилитаристский аргумент предполагает, что стороны не имеют характера или воли, что они не являются личностями с определенными окончательными интересами или конкретной концепцией своего блага, которые они стремятся защищать. Таким образом, принимая во внимание оба соображения, утилитаристский ход мышления приводит к чисто формальному выражению для ожидания, но такому, которое лишено подходящего значения. Это похоже на ситуацию, когда продолжают использовать вероятностные аргументы и делать межличностные сравнения уже после того, как перестали существовать условия их допустимого использования ввиду обстоятельств исходного положения.
29. ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ДВУХ ПРИНЦИПОВ СПРАВЕДЛИВОСТИ
В этом разделе я использую условия публичности и окончательности для того, чтобы представить некоторые аргументы в пользу двух принципов справедливости. Я буду полагаться на факт, что для действенности соглашения стороны должны быть способны к его соблюдению при всех существенных и предвидимых обстоятельствах. Должна быть рациональная гарантия его осуществления. Аргументы, которые я представлю, подпадают под вспомогательную схему, вводимую для следования правилу максимина. Эти аргументы помогают понять, что два принципа являются адекватным минимумом того, что можно представить концепцией справедливости в ситуации большой неопределенности. Любые дальнейшие преимущества, которые мог бы дать принцип полезности, в высшей степени проблематичны, в то время как тяготы при плохом повороте событий нетерпимы. Именно в этом пункте концепция договора играет определенную роль: она предлагает условия публичности и устанавливает условия на то, что может быть предметом согласия.
Первое убедительное основание для двух принципов может быть объяснено в терминах того, что я ранее называл бременем обязательств (strains of commitment). Я утверждал (§ 25), что стороны способны к справедливости в том смысле, что есть гарантия, что их старания не напрасны. Предполагая, что они приняли в расчет все, включая общие факты моральной психологии, они могут полагаться друг на друга в следовании принятым принципам. Таким образом, они не могут входить в соглашение, возможных следствий которого они не могут принять. Они должны избегать таких соглашений, которым можно следовать только с большим трудом. Так как исходное соглашение окончательно и заключается навсегда, второго шанса нет. Ввиду серьезности возможных последствий, вопрос о бремени обязательств становится особенно острым. Человек выбирает раз и навсегда все стандарты, которые управляют его жизненными перспективами. Больше того, когда мы входим в соглашение, мы должны будем выполнить его, даже при реализации худших возможностей. В противном случае мы не действовали бы чистосердечно. Таким образом, стороны должны тщательно взвесить, готовы ли они будут придерживаться своих обязательств при всех обстоятельствах. Конечно, отвечая на этот вопрос, они обладают только общими сведениями о человеческой психологии. Но этой информации достаточно, чтобы сказать, какая из концепций справедливости включает большее бремя.