– По вашему повествованию, сеньорита, вас можно счесть жертвой несчастливых обстоятельств!
От долгого рассказа у нее пересохло в горле, Нати допила бокал. Видимо, вино ударило ей в голову, иначе с чего бы она вдруг стала такой откровенной?
– Поначалу – да. Но позже… я уже не могу ссылаться на непреодолимые препятствия, кузен. Я осталась с ними добровольно.
Адмирал откинулся на высокую спинку стула. С его губ сорвалось что-то вроде «ах» или длинного вздоха. Алонсо спросил мягко:
– Понимаете ли вы, что этим признанием вы сами подписываете себе смертный приговор?
Нати метнула на него горячий взгляд, на мгновение Алонсо показалось, что он узнает его – упрямый пылкий взгляд маленькой девочки. Но он тут же одернул себя: в темноте все кошки черны…
– Хотя если вы согласны свидетельствовать в суде о преступных деяниях, которым вы были свидетельницей… думаю, судьи будут смягчены вашим чистосердечным признанием, вашим юным возрастом и вашим полом.
Нати уставилась на него. Вот уж чего не ожидала! Чтобы она собственными руками, то есть показаниями, топила свою команду?! Понятно, что суд будет чисто номинальным: все корсары, охотящиеся за испанскими кораблями, заочно признаны пиратами и приговорены к смертной казни, но… Шевели-шевели мозгами, Чио, иначе этот адмирал-инквизитор с бархатным голосом заставит тебя плясать под свою дудку!
– И вы допустите, чтобы ваша кузина свидетельствовала на суде как пиратка?
– В отношении кузины я бы такого не допустил.
Нати нахмурилась.
– То есть вы все-таки мне не верите?
– Почему я должен вам верить? Рассудите сами: пленная француженка, плавающая на пиратском корабле, заявляет о том, что она моя давно пропавшая без вести сестра… Вам еще придется доказать наше родство.
– Но как? Я же рассказала чистую правду!
– Мне нужны доказательства.
– Но какие?! – тоном выше спросила Нати. – У меня нет никаких бумаг, фамильного медальона, родимого пятна, наконец, по которому меня можно было бы опознать! Одни детские воспоминания! Расспросите меня хорошенько, и вы поймете, что я не лгу!
Алонсо, опустив ресницы, невозмутимо перебирал четки из андалузита. Отполированные зеленые камни отсвечивали стеклянным блеском, на поверхности явственно проступали знаки креста. Недаром его еще называют крестовик-камень, мальтийский крест. Камень монахов, путешественников и воинов…
Воинов. Адмирал носит на груди орден Сантьяго: высший орден испанского рыцарства. Крест посверкивал в свете свечей рубинами… Рубинами?
– Дон Рикардо, мой отец, подарил моей матери в день свадьбы набор драгоценностей из рубинов. Мать привезла их с собой на Омори.