…А уж не потому ли этот гордец Реми взирает на нее с таким презрением?
С этими мыслями она решилась подойти к Реми.
– А ты можешь поучить меня хватам, которыми кидаешь ножи?
Парень взглянул на нее с недоумением. Обвел полупустую палубу взглядом, словно призывая ее в свидетели.
– С какой это стати?
– Ну… я взамен подучу тебя испанскому.
– Меня? И на кой дьявол мне это нужно?
– Вот это-то я и упустил, – сказали сверху. Оба задрали головы: на них с юта смотрел Лис. Неспешно спускаясь по трапу, капитан продолжил: – В оставшееся время нам следует подучить голландский – не может же вся команда притвориться глухонемой? На счастье, у нас есть наш Вирт! – Он хлопнул по плечу низенького Себальда – единственного голландца в команде, состоявшей почти поровну из французов и англичан. Еще тут была пара негров, до того схожих, что Нати даже считала их братьями. А еще – молчаливый индеец, всегда одетый единственно в набедренную повязку. Нати побаивалась его, да и остальные пираты, по ее наблюдениям, не донимали того ни насмешками, ни разговорами. Лис как-то сказал, что держит на корабле индейца, потому что тот виртуозно умеет добывать пищу на любом островке, куда им выпадает пристать.
– Это что же? – громогласно вопросил боцман. – Я и команды должен отдавать невесть на каком языке?
– Подумай, Джонни, на каком языке командуют на голландском судне? А что касается испанского, то его знаю я и наш юный ученый друг. Так что в оставшиеся дни вам придется поднапрячь мозги, хоть это и непривычно. Это – приказ.
Нати уже заметила: хоть пираты огрызаются и ворчат, но всегда выполняют приказы Лиса. Она даже поделилась своим удивлением с боцманом, когда тот был в благодушном настроении: мол, толкуют о пиратской вольнице, о том, что на кораблях часто вспыхивают бунты и капитанов выбирают из самых отчаянных и жестоких головорезов… Джонни расхохотался:
– Ну да, Лис таков и есть! А нам повезло – не каждый капитан заботится о команде и редко кому так прет удача. Невелика трудность слушаться такого капитана, раз уж он привык к военной дисциплине. А кому не нравится – тот может валить с корабля ко всем чертям! А чего это ты со мной языком чешешь, палубу драй!
Так что теперь вечера Нати были заняты беседами с Лисом на испанском. Изъяснялся он довольно бегло, оставалось лишь поправлять произношение и кое-какие обороты. А меры веса и деньги на многоязычных Карибах, привыкших и торговать, и воевать друг с другом, были одинаково понятны и испанцу, и англичанину, и французу.
– Откуда такое прекрасное кастильское произношение, Нэтти? – вопросил как-то Лис. – А не выдать ли нам тебя за испанца? Испанскому юноше куда легче проникнуть в места, куда меня – голландца – могут просто не пустить.