Я навсегда запомнил день, когда девушка приехала в Санак. Свидание состоялось в приемной, в нашем присутствии. Ступив через порог, Соланж словно окаменела, увидев Жака, которого она знала еще ребенком и который предстал перед ней теперь мужчиной. Бледная, с золотистыми волосами, ома стояла как вкопанная. Первые шаги навстречу сделал Жак —он медленно двинулся к ней, словно притягиваемый таинственной силой. Приблизившись, остановился, чтобы глубоко вдохнуть,— позже он мне признался, что в ту незабываемую минуту вспомнил «запах Соланж», запах, который так отличался от запаха ненавистной матери. И как непохожа была эта встреча на встречу с матерью! На этот раз у него не было желания убежать, он протянул руки и с нежностью ощупал контуры уже любимого лица. Соланж, неподвижная как статуя, едва могла дышать, пока он таким образом узнавал ее. Вдруг он резко взял ее руки в свои, пальцы забегали по ее прозрачным пальчикам— они спешили сказать наконец прямо все то, что Жак хранил в течение многих лет в своем сердце.
Какими были эти первые слова любви, ни мсье Роделек, ни я никогда не узнали. Но встреча эта была на всю жизнь.
В течение пяти лет молодая девушка постоянно была рядом с Жаком, поэтому мне пришлось коснуться некоторых физиологических проблем, которые его беспокоили. Хотя выражение может показаться несколько вольным — заранее прошу меня простить,— но оно тем не менее точно передает физическое состояние, в котором Жак тогда находился: он постоянно чувствовал возле себя «запах женщины». Для того чтобы его неудовлетворенное любопытство не вылилось в болезненные формы, нужно было, чтобы о женщине он имел полное представление.
Ивон Роделек позволил мне действовать самостоятельно, ограничив свою роль воспитателя интеллектуальной и моральной сферами. Конечно, никто, кроме врача, не сделал бы этого лучше, но моя задача была бы невероятно сложной, если бы сама Соланж не оказалась понимающей и ценной для меня помощницей. Она согласилась продемонстрировать Жаку строение женского тела так, как это обычно делают на медицинских факультетах. Она решила, что будет лучше» если она сама, а не кто-то другой откроет ему тайну женщины. Когда Соланж разделась, я взял его руки, чтобы он ощупал женскую шею, женскую грудь, женские бедра. Я в это время делал пояснения. Его лицо просветлело, когда он понял высокий смысл кормления материнской грудью. Когда я ему объяснил любовный акт, отмеченный совокуплением двух существ, он это нашел нормальным. Именно этого я и хотел. Этот странный урок естествознания заключал в себе нечто библейское. У меня было ощущение, что я приобщаю нового Адама, чистого и целомудренного, к познанию вечной Евы. Слепоглухонемого пронизала божественная дрожь. Его телесные желания теперь естественным образом сосредоточивались на Соланж, как того и хотел Ивон Роделек. Низкие инстинкты у Жака незаметно превратились во властную потребность творить жизнь с этой идеальной подругой, которую судьба послала ему на его пути.