— Нет, господин генеральный адвокат! — воскликнул Виктор Дельо. — Пытаясь из благих намерений найти причину, оправдывающую отчаянный акт Жака Вотье, свидетель совершает ошибку. Причина преступления— даже если допустить, что обвиняемый его действительно совершил, — должна быть гораздо более серьезной. Защита полагает, что у Жака Вотье были серьезные основания, чтобы убить этого Джона Белла, и, когда придет время, берется это доказать. Дело только в том, что Жак Вотье не осуществил своего намерения.
— Что вы имеете в виду, мэтр Дельо? — спросил председатель.
— Только то, господин председатель, что Жак Вотье не совершал преступления, в котором его обвиняют.
В зале на короткое время возникло замешательство, раздались протестующие возгласы.
— В самом деле? — воскликнул мэтр Вуарен.— А как вы объясните, дорогой коллега, отпечатки пальцев и признания обвиняемого?
— Боже, эти отпечатки действительно Жака Вотье, но... здесь я тоже прошу суд отнестись к этому факту со всей внимательностью. Мне кажется, что следствие не велось с той тщательностью, которой требовало бы подобное странное преступление. Это мы тоже беремся доказать в нужный момент. Что касается признаний, то сама их многократность и готовность, с которой они делались с самого момента совершения преступления, заставляют задуматься Несмотря ни на что, мы не теряем надежды заставить нашего клиента отказаться от своих слов еще до конца процесса. Но это случится только в том случае — в этом мы давно уже убеждены,— если мы представим Жаку Вотье неопровержимые доказательства его невиновности и он не сможет более упорствовать в своей, скажем так, прекрасной лжи.
— Вы подразумеваете, — спросил председатель, — что обвиняемый в течение полугода на допросах говорил неправду?
— Он лгал, господин председатель... Мой клиент лгал должностным лицам на теплоходе, полицейским инспекторам, врачам, следователям, собственной своей жене, мне, взявшемуся его защищать против его воли. Жак Вотье лгал всем!
— Но с какой целью? — спросил генеральный адвокат.
— О, господин генеральный адвокат, именно здесь и скрыта загадка всего процесса, — ответил Виктор Дельо.— Как только мы достоверно выясним, почему мой клиент обвиняет себя в убийстве, которого он не совершал, и тем самым хочет спасти жизнь ему одному известному истинному убийце,— это уже дал понять мсье Роделек в своих замечательных показаниях, — нам нетрудно будет этого убийцу найти.
— Прокуратура, — иронически заметил генеральный адвокат Бертье, — имеет все основания опасаться, что этот «истинный» убийца никогда не будет обнаружен только потому, что он не существует в природе. Есть только один преступник, господа присяжные, не плод химерического воображения, а живой, реальный. Он перед вами, господа присяжные,— это Жак Вотье.