– Откуда вы знаете… – Девушка осеклась. Какая разница – если знает. Элва принадлежит к людям Договора, это бесспорно. Или к темникам.
От этой мысли Дженни стало нехорошо. Саамка заметила, как изменилось ее лицо, и выпустила тугую струю дыма – та завилась причудливым облаком над ними. Дженни в зыбких очертаниях почудился чудный остров, и мощный утес, с башней на вершине, а потом словно потекла галерея лиц, сменяя друг друга – молодые и старые, злые, добрые и обычные, и среди прочих мелькнуло одно лицо, знакомое до тесноты в сердце, родное, и Дженни привстала. Но дым тек дальше, и вот чей-то черный лик возник перед ней, заворочал дымными провалами – жадными и холодными… Дженни вскрикнула, и все рассеялось:
– Что это?!
– Дым. – Элва пыхтела трубочкой.
– Но там был Марко… и остальные.
Саамка пожала плечами:
– Все может быть. Чтобы увидеть, надо спрашивать духов. А я не буду.
– Почему?
– И так знаю, что скажут. – Элва встала, вынула слепое зеркало, в которое гляделась Дженни, и выколотила трубку на него. – Смотри.
Пепел, угольки и дымящиеся крупицы табака сложились в тот же страшный лик, который она увидела последним в череде дымных образов. Те же провалы глазниц, теперь полные багрового угля, та же ярость и неутоленная жажда и злоба, то же торжествующее хищное выражение.
Пепел дымился. Дженни смотрела на зеркало и поняла, что поверхность стекла обретает глубину. Зеркало оживало, возвращало свой взгляд холодного серебра, готовое не только отразить, все что увидит, но и преобразить увиденное. В глубине старинного стекла дрогнули и задвигались пепельные тени, багровые отсветы… Дженни отбросила зеркало прочь. Пепел разлетелся и повис в воздухе неприятно плотным облаком.
– Нельзя так вести себя с чужими вещами. – Элва смахнула угли на совок. – Особенно моими.
– Простите…
– Тебя всегда ждет одно и то же. На любых путях.
– Тьма?! – Дженни опустила руки. – Опять? Я что, проклята?
Элва молчала.
– Я бежала от тьмы и опять в нее приду? За что?!
– «За что» – неправильный вопрос, – сказала нойда. – Правильный «для чего»?
Дженни беззвучно заплакала и не стала утирать слез – пусть капают на эту красивую жилетку, и на шаль, и на рубашку – кипельно белую, будто первый снег. Все равно.
– Тьмы нельзя избежать, куда бы ты ни пошла, – продолжала Элва, дергая за косицу. – Но ее приход можно отсрочить. Спрятаться, чтобы набраться сил, научиться и быть готовой. В пределах этого мира тебе негде спрятаться.
– Тогда все бессмысленно. Мне не стоило бежать. Тогда бы ничего этого не было!
– Уж точно ты бы не заморочила голову моему внуку, – безжалостно согласилась Элва. – Но ты сделала то, что сделала. И теперь у тебя есть выбор. Остаться здесь, ожидая, пока за тобой