— Почему ты выбрал меня, Улен?
— Я не выбирал. Что-то случилось со мной, и я стал думать только о тебе.
— Ты вырос, и тебе понадобилась подруга.
— Нет, — возразил Улен. — Есть другие женщины, а ты — одна.
— Отец хочет, чтобы я стала женой Богола. Так будет лучше всем. И тебе не придётся бежать. Я уговорю Богола, он простит тебя.
— Я не отдам тебя Боголу.
Млава тихонько засмеялась, точно мышка заскреблась Улену в грудь. Звёздный мир сомкнулся над ними, и они забыли обо всём, увлечённые течением слов.
— Почему ты смеёшься? — спросил Улен с обидой.
— Как ты можешь меня не отдать? Богол берёт что хочет. Мы с тобой для него два крошечных огонька. Дунет — потухнем. И ты, и я.
— Он всё берёт, потому что его боятся. Но он человек, и власть его имеет пределы. Он смертен. Я мог убить eгo, когда относил шубу.
— Почему же ты не убил?
— Колод говорит: одна кровь зовёт к себе другую,
Шорох в кустах насторожил их. Улен отстранился, нащупал под рубахой нож. Они пристально вглядывались в темноту.
— Это ветер, — успокоил Улен, но сам не был в этом уверен. — У нас мало времени. Как ты поступишь?
— Я пойду с тобой, — девушка вздохнула. — Мне страшно, я не хочу быть женой старика. У него ледяное тело. Но помни, Улен, умирать я тоже не хочу.
— Мы не умрём. Собирайся, скоро я приду за тобой.
Добравшись по-пластунски до реки, он поднялся и, не таясь, вернулся к своей землянке. Он не обнаружил ничьих следов. Значит, в кустах прятался человек. Мало воинов из их племени умели растворяться во мгле, подобно позёмке. И среди них трое верных слуг Богола, его псы, его глаза и уши, люди сельбища боялись их не меньше, чем вождя. Кто-то из них, посланный Боголом, следил за Уленом. Охота началась, учитель прав, как всегда.
В землянке юноша ненадолго задержался. Дорожный мешок он приготовил заранее. На всякий случай рассовал по углам заговорные дощечки. Нечего здесь делать всякой нечисти, даже если он не вернётся никогда. Положил на каменную кладку, где многие годы горел огонь, сухую щепу. Он не испытывал сожаления, покидая родной очаг, лишь горькая усмешка копилась в нём.
У Колода его ждало потрясение. При тусклом свете лучины он увидел Анара, распростёртого на полу возле лежака и уткнувшегося носом в грудь Колода, который почёсывал его за ушами. Анар поскуливал, будто плакал. На Улена скосил укоризненный глаз, но не шевельнулся. Старый охотник хмуро сказал:
— Мы прощаемся. Анар идёт с тобой.
Юноша присел у очага, оставив мешок у входа. Закрыл лицо руками.
Ждать пришлось недолго. Сквозь пальцы он видел, как Колод слегка толкнул собаку, и Анар послушно отступил к стене. Вид у обоих был растерянный.