У шалаша, выбив в снегу полянку, они развели костёр и обжарили заячью тушку. Ели мясо полусырым, перемазавшись в золе и крови. Запили еду горячей водой, которую Улен натопил в глиняной миске. Потом забрались в шалаш, где на земле были расстелены еловые ветви, покрытые холстиной.
Сидели, прижавшись друг к другу, блаженствовали.
Счастливы были, что день длится. Влюблённые во все века беспечны и всегда за это расплачиваются. Но им горе — не беда.
— Сколько дней мы будем прятаться? — спросила Млава как о сущем пустяке.
— Недолго, — потянувшись к ней, Улен почувствовал опасное колебание воздуха, и сразу оба услышали гортанный голос, пришедший откуда-то сверху:
— Улен, мальчик! Я пришёл за тобой. Выходи!
Грозный, торжествующий голос Олла. Улен перекатился через Млаву и застыл у стены шалаша, где колья погуще. Топорик держал наготове.
— Эгей! — крикнул Олл. — Чего ты так испугался, Улен? Побереги девушку, выходи!
Улен определил, что враг не так близко, как показалось, где-то шагах в двадцати от шалаша, — и устыдился своей растерянности, которую, конечно, заметила Млава. Но как же Олл мог видеть их сквозь плотные прутья? Да он их и не видит. Опытный воин, он просто догадался, как подействует его внезапное появление. Он глумится над ним. Ему кажется, они трясутся от страха, скорчившись на полу шалаша, Улен раздвинул прутья и через щёлочку попытался рассмотреть, где враг. Но не таков был Олл, чтобы стоять на открытом месте.
— Что тебе надо, Олл? — крикнул Улен, стараясь движением губ и ладони изменить направление звука.
— Богол послал меня. Он ждёт.
Ага, он прячется вон за теми деревьями. Улен прикинул, удастся ли пустить стрелу через щель, если её чуть расширить. Нет, невозможно.
— Я не вернусь, Олл. — Улен подобрался к выходу. — Передай это Боголу.
Олл вышел из-за дерева и остановился перед шалашом шагах в десяти. На нём распахнутый короткий тулупчик — жарко бежал! — за спиной лук и колчан со стрелами. Рукоять меча выпирает на поясе указующим перстом. Во владении мечом Оллу нет равных. Бесстрашно стоял он на снегу. Лицо его, тёмное, с ленивым взглядом, выражало издёвку.
— Не прячься, Улен, выходи. Поговорим с тобой.
Улен шагнул из шалаша, оставив лук Млаве. Боевой топор Колода сунул за пояс.
— Говори, Олл, я слушаю тебя.
— Ты храбрый юноша, Улен. Зачем тебе погибать?
Верни вождю Млаву, он ещё может тебя простить.
— Млава сама выбрала мужа. Я не украл её.
— Ты же знаешь, будет так, как он повелел. Ты слишком слаб, чтобы бороться.
— Он приказал меня убить?
— Только если ты воспротивишься. Но мне это не по сердцу. Я не хочу тебя убивать. В нашем роду осталось немного мужчин.