— Как страшно было, — сказала она. — Сердце утомилось.
Вскоре сидели у костра. Обсушились и ели просяные лепёшки, которыми угостил чудесный спаситель. Его звали Зем. Разговаривать с ним оказалось непросто. Он дёргался, жестикулировал, всячески выказывая радость и услужливость, но ему никак не удавалось связать слова в понятную фразу. Его мельтешение настораживало. Бесцветные, с огромными зрачками глазки тускло блестели. Подвижное личико то таяло в бессмысленной ухмылке, то вдруг выражало тягостное, беспричинное уныние. Не человек, а кузнечик. Всё же постепенно Улен кое-что у него вызнал. Родичи Зема все перемёрли от неведомой болезни, он один уцелел, хотя тоже долго болел. Вторую зиму Зем перебивался в одиночку и неизвестно почему жив. Становище отсюда недалеко, но Зем боится туда ходить, потому что там бывают чудеса. Род у них был небольшой, мужчин столько, сколько у него пальцев на руках. Люди обыкновенные, не такие, как Зем, а такие, как Млава и Улен. Зем пальцем ткнул в Млаву, его глаза застлало опасным огнём. По словам Зема выходило, в двух переходах отсюда обитает другое племя, тоже родичи Зема. Они живут в домах, сложенных из обтёсанных деревьев. Летом Зем ходил туда, но его прогнали, опасаясь заразы. Ему плохо одному, хотя пищи у него хватает. Недавно он пошёл в городище второй раз, надеясь, что его пожалеют, поймут, что он не болен. Но его опять прогнали, пригрозив убить, коли не уймётся. Воодушевившись, Зем начал показывать, как он прорывался в городище и как его отпихивали кольями и кидали в него камнями.
Млава смеялась над его ужимками, а Улену стало не по себе. Он не мог перебороть неприязни к суматошному уродцу. Слишком красноречивые взгляды бросал тот на Млаву. В этих взглядах было не только восхищение.
Анар разделял опасения молодого хозяина, сквозь полузакрытые веки следил за прыжками Зема, и не единожды в его горле булькало предостерегающее рычание.
Спать легли в добротном, хорошо укреплённом шалаше Зема, где на пол были накиданы звериные шкуры. Первым уснул Зем. Дыхание его сделалось ровным, и он тоненько засвистел носом. Если притворялся, то очень умело. Улен признался:
— Мне не нравится этот человек. А тебе?
Млава прижалась к его боку.
— Он маленький и пустой, как переспелый орех. Не думай о нём. Спи.
И они уснули.
3
Боязливо подступала весна. Сороки первые её почуяли, между ними среди бела дня вспыхивали дикие ссоры, и галдели они неистово. Пашута жадно втягивал ноздрями воздух. Сказал Варе:
— Сколько раз видел это, а привыкнуть не могу. Ты чувствуешь, земля парит?