Но дальнейшие события развернулись молниеносно: молодые и энергичные эсэсовцы разбежались по близлежащим домам и очень быстро согнали в наш двор человек двадцать жителей, в основном женщин и детей, поставив всех лицом к забору. Велели всем поднять руки и упереться ими в забор. Совсем молоденький эсэсовец в грозно надвинутой на глаза каске ходил за нашими спинами и поправлял руки тем, которые, по его мнению, не очень высоко и красиво их подняли. Правую руку наша хозяйка, стоявшая рядом с нами, держала на плече внука. Эсэсовец подошел сзади, вежливо извинился, снял ее руку с плеча мальчишки и, осторожно подняв, приставил к забору.
Видно, из хорошей семьи был этот воспитанный эсэсовский парень. Даже расстреливать как попало людей он не мог. Во всем должен быть порядок. «Орднунг», одним словом. А то потом упадут на землю и ищи тех, кто вдруг останется живым, чтобы добить.
За спиной раздался громкий металлический щелчок. Я оглянулся. Сидевший на корточках возле пулемета немец заправил ленту с патронами и захлопнул крышку затворной коробки. Сказать, что я испугался, - это ничего не сказать. Мне долго потом казалось, что у меня остановилось дыхание. Вдруг показалось, что можно еще спастись, если упасть на землю при первых выстрелах. Мы стояли примерно в середине этой шеренги смертников, а стрелять он начнет, наверняка, с какого-то края.
Надо успеть сказать об этом маме, а немец уже стал на одно колено и начал укладываться за пулемет. В это мгновенье распахнулась дверь проходной и из нее вышел огромный, одетый в полевую форму, в каске и с парабеллумом в кожаной кобуре на животе фельдфебель, главный начальник на этом хлебозаводе.
- Что здесь происходит? - громким голосом почти закричал он, обращаясь к уже лежащему за пулеметом эсэсовцу.
- Ничего особенного, господин фельд-фебель. Сейчас мы расстреляем этих людей и уедем, - спокойно ответил пулеметчик.
Наша хозяйка, отлично владевшая немецким языком, переводила маме вполголоса содержание их разговора.
- Почему, на каком основании? - кричал фельдфебель.
- Они не выполнили приказ немецкого командования и не покинули город, - спокойно и деловито отвечал ему пулеметчик, продолжая лежать за пулеметом.
Фельдфебель резко двинулся вперёд, наступил одной ногой на пулемет, двинул его вдоль оси, сошки подломились и он поставил на пулемет вторую ногу.
- Нас здесь пятьдесят вооруженных солдат вермахта и вначале вы расстреляете нас, а потом уже и этих людей, - продолжал громыхать фельдфебель.
Из-за его спины, из проходной выскочил сравнительно молодой солдат с винтовкой, растолкал нашу шеренгу, прикладом выбил несколько досок в заборе и крикнул: «Бегите быстро!»