– Вот это да! – удивленно произнес Григорий Тарханов, когда Перун Владимирович, оборвав чтение летописи, хитровато посмотрел на следователя. – Вот это были геологи-рудознатцы!
– Не только рудознатцы и землепроходцы, но и великие металлурги, самобытные «химики», владеющие секретами выплавки и очистки драгоценных металлов от различных побочных примесей!
– Перун Владимирович, а было ли какое мнение о «даниловском серебре» ученых-металлургов того далекого времени?
– Да, Гриша, было. Инженер Иностранцев, большой специалист по драгоценным металлам, выступал в печати со своими предположениями. Он писал: «…старинные изделия из даниловского серебра отличаются своею высокопробностью и сделаны обыкновенно крайне отчетливо и искусно».
– Вот и придется мне думать и гадать… – сказал Григорий. – Теперь сомневаться не приходится, что опальные знатоки серебряных руд, скитники и селяне все «с чадами и домочадцами», ушли в неведомые и тайные леса на Вас-Юган, в районе Чижапки они устроили новый скит Экыльчакский, у Мирного озера. Можно предположить, что серебро и золото с помощью кочевых оленных тунгусов доставлялось им с Южного Урала или Алтая.
– Теперь я уже бессилен, Гриша, сказать тебе что-то новое и определенное. Но есть один человек, который знает очень и очень многое о старообрядцах-раскольниках Экыльчакского Юрта…
– Парусный цыган Федор Романович?
– Да, он.
Следователь подошел к окну, закурил сигарету. Он думал о том, где и когда ему удобнее встретиться с парусным цыганом.
5
Случилась беда у Агаши на второй день после того, как она принесла из магазина шоколад и тюк прессованного изюма. С детства любила Агаша изюм, но ведь даром его в магазинах не давали. В Медвежьем Мысе она покупала изюм от случая к случаю, как великое лакомство, и ела вместо конфет сухомяткой. В кипятке, компоте изюм теряет свой вкус, аромат. И вот нынче ела Агаша этот прессованный изюм в охотку весь день, горсточку за горсточкой. Вечером началось неладное: живот у Агаши вздуло и дышать совсем тяжело стало.
Муна, соседка, пришла взглянуть на беду. Подняла кофточку у Агаши, по животу пальцем пощелкала, как по бубну.
В больнице спасал жизнь Агаше доктор, тот самый лысый, который подсказал ей в магазине, что у них, в Кайтёсе, все берется бесплатно, артельная «мангазея». Как и положено в таких случаях, осмотрел больную, лежащую на кушетке, живот пощупал. А живот ужас как разбарабанило, и тугой он, что тебе кирпичами набит. Агаша вся посинела, будто смерть уже начала «целовать» ее. Прибежала медсестра. Быстро устроила промывание, рвоту. И как уж ее, бедную, несло. Вот и хватанула Агаша сладкого до слез.