Югана вытащила из кармана кусочек сушеного лосиного мяса с грудинки, ткнула им в губы Тайгама и положила ему жертву под ноги, потом коротко изложила свою просьбу:
– Тайгам, сын Тайгеты – богини бездонных ущелий, пропастей и дебрей таежных. Раньше мужья проклятых женщин приносили тебе в жертву хилых детей и уродов. Нынче дает Югана Тайгаму в жертву кусок жирного лосиного мяса. Пусть Тайгам поднимется высоко в небо и посмотрит, где спит медведь с большим, сытым животом.
Вот и весь разговор с божком Тайгамом. Теперь Югана ждет, когда душа Тайгама облетит урманы и разыщет жадного, прожорливого медведя. А пока старая эвенкийка неторопливо закурила трубку, перед этим каждому божку дала по щепотке табака. Все боги и божки-идолы тоже любят, как и люди, курить табак, нюхать. Сидит Югана на горбатом кедровом корне и посматривает на Тайгама. Двуглавый деревянный идол Тайгам вырезан из кедрового полена. У него вместо глаз прозрачные стеклянные пуговки, отрезанные от старой кофты. Одна голова, по эвенкийскому поверью, считается головой священного бубна; вторая голова – всезнающего, всемогущего шамана.
Может быть, жук-падальщик, почуяв мясо, подобрался к божку-идолу, а может быть, в горсточке мха, которую положила Югана к ногам божка для устойчивости, зашевелилась случайно попавшая гусеница короеда. Кусочек жертвенного мяса слегка перевернулся. Душа Тайгама, значит, снова вернулась в тело своего хозяина, облетев перед этим весь ближний урман.
– Хо, Тайгам, спасибо тебе говорит Югана! Медведь спит у ручья, совсем рядом, где стоит сосна, на вершине которой вил гнездо старый ворон.
Зачем Югане ждать, когда начнет говорить Тайгам, она все сама обдумала перед этим и рассчитала, что сытый медведь, измазанный кровью и запахом жертвы, всегда идет к воде помыться, попить, а потом уже заляжет хорошо поспать. Раз так, думала Югана, то точно так же обязан был думать Тайгам, бог таежных дебрей. А если он начнет упрямиться, перечить и обманывать старую эвенкийку, то дело может кончиться печально: Югана изрубит божка на березовой чурке топором и бросит в жертвенный огонь. С дымом отправится божок в «небесный урман», к теням предков. А взамен сделает Югана молодого бога. Так что в этом отношении божки-идолы у Юганы подобрались все послушные и очень дальновидные.
Эвенкийка вынула из кармана вяленого чебака, положила к ногам Каннатьюга, Крылатого Божка, а потом обратилась к нему с просьбой:
– Хо-хо, Каннатьюг, нынче Ургек, молодой вождь, выходит на охотничью тропу. Он станет промышлять прокудливого медведя, врага Чарымова и пожирателя коров, телят. Югана маленько просит тебя, чтоб Ургек вышел на тропу охотника сильным и чтобы у него не заболел живот. Ты, Каннатьюг, не вреди Ургеку: не мелькай тенью перед его глазами и не мешай прицеливаться из меткого лука.