Снег не хотел умирать.
Одной своей волей к существованию, одним желанием еще нескольких часов белизны, снег вернул зиму на целые сутки. Влажная метель обняла Город; мокрые мохнатые хлопья касались лиц, как поцелуи.
Снег прихорашивался быстро и судорожно, брезгливо прикрывая грязь, почерневшие ввалившиеся сугробы, слякоть истоптанных улиц… снег ласкал деревья, ложился на них аккуратно и точно, превращал переплетение черных веток в вычурный барочный орнамент, уравнивал между собой узор ветвей и узор чугунных решеток — все белое с черным, все помпезное, все переутонченно-изящное. Декадентская предсмертность зимы, ее увядающая, угасающая прелесть раскрывалась хрупким бледным цветком — напоследок, перед победительной грубостью весны; ее прекрасная бесплодность подавалась под жестоким напором возрождающейся жизни.
В ту ночь вампир слышал, как под снегом растет трава.
Вампир стоял у подъезда девушки — черно-белая статуя, чугун или мрамор, памятник собственной беспомощности и почившей свободе — снег касался его лица без опаски и страха, соскальзывал, не тая. Вампир смотрел на ярко-голубой воздушный шарик, оторвавшийся от рекламной гирлянды и запутавшийся ниткой в ветвях, как заблудший кусочек полуденного неба. Девушка позвала его, но выходить не спешила.
Вампир знал, что она стоит у окна, в темной комнате, чуть отодвинув занавеску, и смотрит на него. Он чувствовал ее победительный взгляд, как ожог или боль удара. Любовь, ненависть и вожделение спутались в душе вампира в тугой узел, затрудняющий дыхание. Сквозь удушье противоречивых чувств вампир слышал запах снега — ванильно-яблочный, прощальный запах.
Светлая фигура Камиллы мелькнула в снегопаде и пропала. Вампир сжал кулаки.
В темной глубине подъезда, где-то высоко, хлопнула дверь, щелкнул замок, загудел лифт. Вампир отследил, как мелодия маленьких звуков сопровождает девушку до выхода на улицу. Она выскользнула в ночь вместе с запахом кошек, помойки, чужих пирогов и щей, жареной рыбы, своих дешевых духов, ужасного дезодоранта и лака для ногтей — и сквозь всю эту вонь вампир чуял ее собственный сумеречный аромат.
Он ощущал себя замученным псом, наконец унюхавшим долго отсутствующую хозяйку — и насильно улыбался сквозь ледяной стыд. Девушка рассмеялась.
— А я знала, что ты придешь! — сказала она весело. — Куда ты денешься!
— Я слышал — ты хочешь меня видеть, — шепнул вампир, кончиками пальцев касаясь щеки девушки.
Девушка вздрогнула и схватила его за руку, жадно и крепко прижавшись лицом к ладони, усиливая ощущение отдаваемой силы. На миг ее лицо стало пьяным и нежным — но она тут же взяла себя в руки.