Анвар и большая страна (Бахревский) - страница 19

Ваня не знал во сне, как спасти землю, а проснулся — вспомнил: нужно деревья сажать. Если каждый человек посадит дерево — это четыре миллиарда деревьев. Четыре миллиарда! А если по два дерева посадить? Ничего себе будет рощица! Ваня даже сел на постели. Вот для чего пятёрочки-то надо получать! Чтоб наука тебе поддалась! Чтоб, если надо, и свою планету умел подлечить, и другие! Планетным доктором стать!

Решил эту задачку Ваня и заснул.

Утром чуть свет поднялся и пошёл на пустырь, к дубу. До того ранец желудями набил, что ни один учебник не поместился. Пришёл Ваня в класс и положил свой ранец на учительский стол.

— Зачем столько желудей? — удивилась Нина Михайловна. — Я просила принести на урок овощи и фрукты.

— Если каждый человек посадит одно дерево, — сказал Ваня, — это же будет четыре миллиарда деревьев! Но ведь не все же посадят по дереву.

И это Ваня знал: не все сажают деревья. На земле есть пустыни, где живут люди, а деревьев нет, и есть огромные города, где людей миллионы, а деревьев тоже нет, земля под асфальтом. И ещё есть на земле плохие люди. Они не посадили ни одного дерева, а сломали, свалили, убили — леса.

— Ты хочешь, чтобы мы посадили дубовую рощу? — улыбнулась Нина Михайловна. — Только вот где нам её посадить?

— Подумать надо, — сказал Ваня.

Шёл по улице октябрёнок Серёжа.

Навстречу ему почтальон. Серёжа сказал:

— Доброе утро, товарищ почтальон! А моего брата Вовку сегодня в пионеры принимают!

— Правда доброе утро! — обрадовался почтальон. — Вырос парень. А ну-ка передай ему от меня «Пионерскую правду».

— Спасибо! — сказал Серёжа и пошёл дальше.

Идёт он по улице, а навстречу ему Любка на велосипеде. Подъехала, показала язык — и скорей, скорей назад. Только руль у неё подвихнулся, она кувырк — и рёву:

— Не подходи ко мне! Мамке скажу!..

— А зачем мне к тебе подходить? — рассердился Серёжа. — Сегодня нашего Вовку в пионеры принимают. Я в школу иду.

— Ой! — сказала Любка. — Возьми меня с собой!

Вскочила она, смотрит — руль у велосипеда в одну сторону, седло в другую, две спицы лопнули и торчат, как усы. Любка так и захлебнулась слезами.

— Замолчи, Любка, — сказал Серёжа.

Поднял он велосипед, зажал переднее колесо ногами, а до руля не дотянется.

— Эй, Любка, держи колесо!

Любка хоть и плачет, а слушается. Поставил Серёжа на место руль, поправил седло, вывинтил спицы.

— Ну, а теперь скорее в школу!

Идут ребята по улице. Улица — в переулок, переулок — в переулочек. Вдруг слышат, плачет кто-то. Посмотрели направо — никого, посмотрели налево — опять никого. Посмотрели вверх — увидели.