Вошли два человека.
— Вас кто-то видел? — недовольно спросил сторож. — Ведь я же говорил вам прийти ночью!
Они начали оправдываться. Я не слышал, что они там говорили. Стояли ко мне спиной. Говорили вполголоса. Потом сторож вошел в подъезд. Для большей безопасности я поднялся на последний этаж. Я слышал, как сторож открыл дверь на складе. Через некоторое время они начали выбрасывать тюки с веревками из окна на двор. «Воры», — подумал я. Потом увидел пустые мешки, которые полетели на двор. Втроем они вышли на улицу и начали запихивать веревки в мешки. Завязали веревкой каждый мешок. Это были хорошие веревки, толстые и тонкие. Точно такие, какие были нужны мне.
Они поволокли завязанные мешки к воротам. Мне не было видно, что они там делали. Слышал только, как открылась калитка и как она захлопнулась. Потом услышал их удаляющиеся шаги. Стало тихо. Я скатился по лестнице и помчался к воротам. Схватил мешок. Он был для меня слишком тяжелый. Тогда я поднял второй мешок, перочинным ножом развязал затягивающую его веревку и проверил содержимое. Потом снова завязал его и поволок за собой ко входу в здание и вверх по лестнице. С огромным усилием мне удалось поднять его по железной лестнице. Потом я поднял наверх саму лестницу. Точно такая лестница мне была нужна для того, чтобы подняться с нижнего пола на верхний. Я перенес мешок и лестницу к проходу, который выходил на крышу. Лестницу оставил здесь. Не хотел поднимать ее на крышу при свете дня. Это было просто невозможно — быстро пройти с такой тяжелой лестницей по доскам, на которых стояли трубочисты, когда работали на крыше. «Вернусь сюда как-нибудь ночью и заберу ее», — подумал я.
С мешком я добрался до нашей квартиры. Совсем не боялся. Еще раньше, проходя мимо, я хотел спуститься в квартиру и посмотреть, как там дела. Может, даже спуститься в бункер и попросить немного еды у господ Грин.
В нашей квартире все было перевернуто. Все более или менее ценное исчезло. Мебель была сдвинута с места. У меня просто заболело сердце. Квартира выглядела точно так же, как те квартиры, в которых я побывал до этого. Да и почему бы ей выглядеть иначе? Я зашел в уборную постучать, чтобы открыл кто-нибудь из семейства Грин. Как только я начинал думать о них, сразу же поднималась злость.
В гетто, еще до того, как начали высылать людей, я задерживал дыхание, проходя мимо тех, кто мне не нравился. Понятно, что я не был с ними знаком. Но это было видно. Они не были вонючими. Но я задерживал дыхание, чтобы не вдыхать «их» воздух. И не дышал до тех пор, пока они не проходили мимо. Когда мы знакомились с семейством Грин, я сразу задержал дыхание. Потом они не раз приходили к нам и сидели в нашей комнате. Мы даже построили вместе с ними бункер, и я был вынужден дышать рядом с ними. Но несмотря на это, я так и не полюбил их.