Она не отвечала. Потом прошептала:
— Я никому не могу сказать, где оно находится. Папа меня убьет.
— Ладно, — сказал я. — Давай пройдем на соседний чердак и спрячемся там в углу.
— А если папа и мама вернутся и не найдут меня на месте?
Я так соскучился по разговору с кем-нибудь, хотя бы даже с этой девочкой! Но не мог заставить ее остаться со мной. Все же я постарался хотя бы немного продлить нашу беседу:
— Сколько тебе лет?
— Девять.
— А я думал, восемь.
— Да, я маленькая. А сколько тебе?
— Двенадцать. В общем-то, одиннадцать с половиной. Где вы жили раньше?
— В гетто.
Она рассказала, где они жили в гетто и где находился их дом до войны. Потом рассказала обо всех куклах, которые остались дома. Сейчас у нее есть только одна кукла оттуда и еще одна, которую папа нашел здесь, в одной из квартир. Я рассказал о моем белом мышонке. Она поразилась:
— И ты дотрагиваешься до него рукой?
— Да.
— И он не кусается и не заражает тебя болезнями?
Это меня рассмешило. Я забыл, что многие боятся мышей, как, например, Барух.
— Знаешь, ведь люди выращивают мышей вот уже три тысячи лет.
— Откуда ты знаешь?
— Написано в энциклопедии.
— Я должна вернуться в укрытие, — вдруг сказала она.
Я утвердительно кивнул головой.
— Куда ты идешь?
— Далеко. Я должен взять кое-что на веревочной фабрике.
— Ты не боишься?
— Когда как.
Тогда она сняла с косички заколку и протянула мне. Потом ушла. С минуту я прислушивался, как она спускается по лестнице. Потом подошел к более освещенному месту и рассмотрел ее подарок. Я даже не сказал ей, как меня зовут.
С чердака веревочной фабрики спускалась вниз железная лестница. Я проверил, достаточно ли она прочная, — так учил меня отец, — а потом спустился вниз. Шел на цыпочках. Все было заперто. Дверь на складе тоже. Я посмотрел во двор. И тут увидел сторожа. Он сидел на лавке в середине двора под осиной и курил. На нем было кожаное пальто и сапоги. Я его не узнал. Он не был на фабрике ни разу. Я мог бы пробраться на склад через одно из окон со двора. Если бы хотя бы одно окно не было закрыто. И если бы сторож не сидел во дворе. И если бы… если… Поэтому я с огорчением решил вернуться и по дороге прихватывать на крышах бельевые веревки, какие будут. Смогу сплести из низ толстую веревку. Думал так, но все-таки не двигался с места.
Наша фабрика немного напоминала мне дом. Здесь я, папа и Барух работали с самого начала зимы. Сторож поднял голову и посмотрел на окно, возле которого я стоял, как будто почувствовал, что кто-то на него смотрит. Я не сдвинулся с места. Стоял на некотором расстоянии от стекла. Он не видел меня. Посидел еще немного, потом поднялся и начал ходить по двору. И тут кто-то постучал в железные ворота. Не просто постучал. Два раза. Перерыв. Потом три раза. Перерыв. Потом подряд пять раз. Перерыв. Еще раз. Я сразу узнал этот стук. Сторож подошел к воротам и с треском раскрыл их.