— Черт бы тебя побрал, Коллинс! — зарычала я, но тут же замолчала.
Следом за журналистом вошел наш новый начальник участка.
— Тайлер, Элли, — кивнул он нам.
— Сэр, — встали мы.
— Привет ребята, — улыбнулся Коллинс. Ответом ему был лишь мой хмурый взгляд.
— Ребята, у нас тут возникли неожиданные сложности с мэром… Он весьма недоволен смертью своего заместителя…
— Мягко сказано, — фыркнул Джеймс, — он просто в бешенстве, и требует голов преступников. А когда он узнал о смерти Мак-Боунза… в общем, он просто в ярости!
— Спасибо, мистер Коллинс, — скривился шеф, — в общем, мэр хочет знать все об этом расследовании. Но! — он поднял вверх указательный палец, — он не желает довольствоваться нашими отчетами, а хочет получать все от первого, так сказать, лица…
Шеф замолчал, а я уже поняла, что нас ждет.
— Сэр, при всем уважении… — начала я, но мне не дал договорить Коллинс:
— Проще говоря, мисс Саммер, — усмехнулся он, заработав от меня еще одни недовольный взгляд, — теперь я стану глазами и ушами мэра. Куда вы, туда и я!
— Но сэр…
— Это не обсуждается, Саммер! Теперь мэру о ходе вашего расследования будет докладывать непосредственно мистер Коллинс!
Шеф, сказав свое веское слово, вышел из кабинета, а Коллинс, глупо ухмыляясь, плюхнулся на единственный свободный стул.
— Ну что, ребята, расскажете мне что нибудь интересное?
Я подняла очи горе и, бросив на Тайлера взгляд, который говорил «Сам выкручивайся!», отвернулась, и взяв куртку вышла за кофе.
* * *
Мы с Тайлером просидели с бумагами Эндерсона и Маршалла старших семь часов. Семь! И ничего не нашли! Ничего, что бы проливало свет на странное поведение их отпрысков! На очереди виднелись несколько аудиокассет, диктофон, и тонюсенькое досье. Последний материал на сегодня. Слава Богу!
— Я пойду, принесу кофе, — потянулся Тайлер, и вышел из кабинета.
Я открыла папку. В ней было всего три листочка. На первом из них — фотография и данные некоего Уильяма Сталли. Так так… в 35 лет, направлен в Марстоун прямо из тюремного изолятора… Ого! Что же это он такое натворил? Диагноз… Шизофрения, отягощенная синдромом Хаулера… Сел в 27 за убийство трех парней и девушки… В детстве за ним замечали странное поведение — мучал животных… Брр! Какой ужас, и как земля таких носит! Так, что там дальше… В тюрьме прославился под именем «Псих», мастерски натравлял заключенных друг на друга, прекрасно понимал людей, мог повлиять даже на охранников… Чем и занялся — по его наущению молодой охранник убил пару заключенных… Черт, а парень то талантливый! В «Марстоуне» проходил курс усиленной терапии… Не хочу даже знать, в чем она заключалась! После лечения, в 39 лет его признали вменяемым, был повторный суд и ему изменили приговор, списав все на психическое расстройство… под надзором проходил пять лет, без замечаний, потом уехал работать в Европу, и пропал из поля зрения полиции. Мда, странный человек, чего уж тут скрывать.