— Какай давай, не балуйся… — сказал Вовка, худой длинноволосый малый, сидящей на горшке сестренке. — Что же мне с тобой делать-то, Ленка? Совсем нас с тобой мамка забросила… вот сейчас возьму тебя с собой в армию.
Ленка — лысенькая, мордастая девчонка двух лет — сидела на горшке и что-то лепетала ему в ответ на своем тарабарском языке. На полу валялся пьяный вдрызг отец и вторил ей, только уже на каком-то другом наречии. Пузатый щенок, обхватив отцовскую голову лапами, теребил его мясистое, красное ухо. Вовка отпихнул щенка в сторону:
— Отгрызешь старому ухо… он и так ни фига не слышит…
Послышался стук в дверь, затем хриплый старушечий голос:
— Хозяева! Есть кто дома?!
Вовка выбежал в прихожую. На пороге стояла морщинистая, губастая старуха в ветхом пуховом платке и замызганном пальто.
— Здравствуй, милый сын. Мне бы Капитолину. А ты не старший ли ее будешь?
— Да, сын, — буркнул Вовка в ответ. — Она, вон, пьяная лежит…
— Я соседка ваша… чифирнуть захотелось, думала, Капа мне чайку немного в долг даст, а она — вон оно что…
— Сейчас я посмотрю, — сказал Вовка и пошел на кухню искать чай.
Старуха поплелась за ним:
— Что-то я тебя, сынок, не видела раньше.
— Да я два года в институте учился… бросил… теперь в армию забирают.
— Когда берут-то?..
— Сегодня. Повестку уж получил. Мне через полтора часа уж в военкомате нужно быть.
— Ой, милый сын… жалко-то тебя как… и волосики-то твои, сердешный, состригут… — запричитала старуха, протягивая свою дребезжащую сухую ручонку к Вовкиным длинным, спутанным лохмам.
Вовка пошарил по всем полкам — чая нигде не было:
— Нету. Бабк, может тогда выпьешь? Водки — море, жалко, добро пропадает.
Старуха заулыбалась, выпятив свои негритянские гофрированные губы:
— Отчего ж не выпить… выпью.
— Пойдем в ту комнату, а то у меня там сеструха одна, на горшке сидит.
Они пошли в комнату.
— Как звать-то тебя? — проскрипела старуха.
— Вовка.
— А меня — тетка Маня… Ой, Иван-то хорош… гля-ко ты, как развалился, лысый хер!.. — она увидела лежащего на полу отца.
Ленка ездила под столом на горшке, который прилип к ее попке от долгого сидения. Вовка вытащил ее из-под стола, со звуком оторвал от попки горшок, надел на сестренку колготки и пошел выплескивать ее добро на улицу.
— Леночка, какая большая стала. Иди к тетке Мане, красавица, — затрещала старуха, протягивая к ней руки.
Вовка быстро вернулся; бабка Маня сидела за столом, держа Ленку у себя на коленях, — та смеялась, показывая бабке свои маленькие зубки.
— Хорошо тебе, Ленка, — сказал Вовка, гладя сестру по голове. — Все-то тебе весело, и ничего-то ты еще не понимаешь.