– Варя!
– Да-да… Он хочет изобрести новое покрытие для статуй. Особое.
– Каких статуй?
– Ой, да обыкновенных! Которые в парках стоят и на площадях. Памятники.
– Ага. И для них изобрести покрытие? Какое же? В чем будет его особенность?
– В том, что на эти статуи никогда не нагадит ни один голубь! Понимаешь?! Это будет такой состав, который не привлечет ни одну птицу! Абсолютно!
Сказав это, Варвара посмотрела на нас с непередаваемым торжеством.
На моей тренированной физиономии не дрогнул ни один мускул.
– Да, это очень актуально, – кивнула я. – Голубь мира тоже иногда гадит… Да. Он у тебя молодец. Но ты знаешь, Варвара, вообще-то мы пришли к тебе по другому поводу.
– Да-а? А что такое?
Я изложила ей свою просьбу, не особенно вдаваясь в подробности того, зачем мне понадобилось сдать ей Аню с рук на руки. «У девочки сейчас очень сложная ситуация, маму увезли в больницу, а у меня работа», – примерно так была обрисована ситуация. Но этого хватило вполне: Варя смотрела на Аню как на брошенное всеми несчастное дитя, которое нужно немедленно примирить с этим жестоким миром.
Вот как раз это – врожденное чувство заботы обо всех и вся и непреходящее желание опекать любого обиженного судьбой – и роднило Варвару с моей тетей Милой. Во всем остальном они были гораздо меньше похожи.
– Девочка останется у меня, – сказала Варя, взяв обе Анечкины руки в свои широкие ладони. – Вот, кстати, и пирожные твои пригодятся. Ты любишь пироженки, девочка моя славная?
– Ей бы чего посущественнее, Варя. Она с утра без горячего.
– Только не суп! – впервые подала голос Аня. – Терпеть суп не мог у. С самого детства…
Тут скрипнула кухонная дверь, и к нам, задрав кверху пушистый хвост, вошел единственный до недавнего времени жилец и мужчина в Варином доме – полный внутреннего достоинства серо-черный кот Иннокентий. Сейчас он был явно обижен на хозяйку, которая допустила в дом постороннего мужчину, и в отместку демонстративно запрыгнул на колени Аньке, хотя до сих пор ластился только к Варваре.
– Ой! Какая прелесть! – воскликнула Анька и бесстрашно поцеловала котяру в то место, откуда росли и распускались на морде его пышные пиратские усы.
– Признал! – поразилась Варя, не разобравшись в тонкостях кошачьей психологии. – Ну надо же, признал! А до сих пор ни к кому из посторонних даже не подходил, вот скажи, Женя?
Я покинула их, совершенно уверенная в том, что Ане теперь обеспечены и защита, и уход. Наличие в Вариной квартире Пусика меня не смущало: для подруги тети Милы чем больше поблизости объектов, о которых нужно заботиться, тем лучше.