– Он меня поцарапа-ал! – ревела неудачливая парикмахерша.
– «Поцарапал»! Да на его месте я бы тебя… – Пусик гневно взбрыкнул ножкой, но недоговорил.
Я же тем временем задумчиво наблюдала за Иннокентием. Он продолжал шипеть и кружиться по квартире, нервно ныряя под столы и кресла. Слов нет, свежекастрированный кот выглядел потрясенным, но все же не до такой степени, в какой, насколько я могла себе это представить, должен пребывать самец после того, как его неожиданно и без наркоза сделали евнухом. Да и крови, если не считать нескольких капель на Анькиной ладони, больше нигде не было.
– Я бы на его месте уже давно вам бы квартиру поджег, как минимум, – не успокаивался Пусик, тоже провожая глазами блуждающего и со свистом матерящегося кота.
Иннокентий, поскольку человеком он все же не был, явно не торопился бежать за спичками. И его поведение становилось все более подозрительным.
Наконец я измерила прищуром расстояние, отделяющее меня от кота, подобралась, подпрыгнула и накрыла собой бедное животное, когда оно оказалось в непосредственной близости от меня. Поднимаясь с пола, я одной рукой держала Иннокентия за шкирку – кот извивался и обругивал всех нас «последними словами», – а другой схватила жертву за ноги и растянула ее прямо на телефонной тумбочке.
Спешно опустив на картофелеобразный нос очки, соседский Шурик склонился над животным и попытался произвести первичный урологический осмотр. Мы затаил и дыхание.
– Я давно подозревал, что все бабы – дуры, – сказал Шурик, выпрямляясь. – Девочку от мальчика отличить не могут!
Пусик нервно захохотал, Анька на секунду перестала шмыгать носом. Мы с Варварой обменялись возмущенными взорами.
– Я требую объяснений! – звенящим голосом воскликнула Варвара.
– А что тут объяснять? Как, говоришь, зовут твоего кота?
– Иннокентий…
– Ну нет, дорогая! В лучшем случае – Иннокентиха! Или Инночка, тут уж кому как больше нравится.
Пусик тоже наклонился над кастратом, тут же разогнулся и с видимым облегчением взял с Анькиной ладони то, что все мы опрометчиво принимали за мужские причиндалы. Он зацепил их кончиками пальцев, поднял над нашими головами и отпустил – шарики медленно спланировали вниз с легкостью простых комочков скатавшейся шерсти, чем, в сущности, они и являлись.
– Ты просто нечаянно выстригла самые большие колтуны, которые, по иронии судьбы, помещались между задними лапами!
– А кровь?.. – всхлипнула Анька.
– Ну, поранила ты его слегка…
– Ее, – поправил Пусика Шурик.
Дама, которую все это время мы называли Иннокентием, чуточку успокоившись, с достоинством сидела на тумбочке и выбрасывала из глаз яростные желтые зигзаги.