«Чего тянуть? – безысходность, усталость и безразличие толкали вперед. – Мне все равно не выжить. Да и зачем? Битва проиграна обеими сторонами. Победителей нет».
Горечь душила.
Он бы понял, будь виной всему невежество, но нет, они прекрасно представляли, с кем имеют дело. Вот только надежда на переговоры не оправдалась. Их страх перед нами оказался сильнее!..
Он остановился у пролома в стене, выглянул наружу.
Закат догорел. Хитвар врезался в землю, развалился на части, олонги так и не добрались до нижних укреплений, их настиг очередной удар с орбиты.
Тьма наступала стремительно. Небеса темнели, огненный дождь из сгорающих в атмосфере обломков выглядел зловеще.
Тяжелые шаги приближались. Рагды, не дождавшись команды, ринулись вперед. Их тут же сбили, а вскоре массивные фигуры в бронескафандрах ворвались в разрушенный зал.
Он смертельно устал. Хотелось покоя. Пусть уже все закончится, наконец…
Движение справа. Резкий окрик. Голос надсажен, хрипл, полон ненависти.
Очередь.
Боль.
Тьма…
Он не умер. Не мог умереть, но заранее не знал этого и потому растерялся.
Тело, разорванное выстрелами, медленно осело на пол. Кровь вытекала из ран, смешивалась с водой и сажей, а он взирал на агонию молча, потрясенно, ощущая себя сгустком искалеченного сознания.
Чувства погибали вместе с телом. Боль унялась, растаяла, словно ее никогда и не было.
Мысли стали зыбкими, нечеткими. Непонятная сила удерживала их вместе, не давая сознанию угаснуть.
Это хуже, чем смерть?
Наверное, хуже. Он потерял все, но не обрел желанного покоя, окончательность не наступила, и что же делать теперь?!
Сеть.
Она еще держалась, общее информационное пространство формировали уцелевшие рагды, их поредевшие стаи больше не бросались на перехват снижающихся над истерзанной землей космических кораблей. Сейчас они кружили в отдалении, и лишь вспышки новых и новых крушений высвечивали из тьмы их скопления.
Его рассудок потянуло туда, в кромешный мрак.
Ты не умрешь, – шептал бестелесный голос. – Наступит время, и будет еще одна попытка, еще один шанс.
Он не хотел. Попытался воспротивиться, но тщетно. Сила, удержавшая его рассудок от разрушения, была холодной, равнодушной, неумолимой.
Пройдет время, и ты вернешься.
Все забудется.
Ты попробуешь снова.
«Я не хочу!..» – он кричал в ответ, но никто его не слышал. Обезображенное, искаженное сознание скользнуло по сети, кануло в абсолютную тьму и угасло, без боли, без эмоций, – их отсекло, как нечто чуждое, опасное, предвнесенное насильно и теперь безжалостно удаленное.
Чувства не нужны. Они лишь помеха,