Максим догадался, о чем она думает.
– Кибстек работает?
Кейтлин коснулась запястья, кивнула.
– ИД-сканер включи, – он подтянул рукав, обнажая лазерную татуировку, выполненную в виде штрихкода, – ее нанесли еще в юности. Сначала рисунок линий был коротким, содержал лишь личные данные: фамилию, имя, группу крови, затем его несколько раз обновляли.
Кейтлин откровенно удивилась, увидев лазерную метку. Мысленно она уже заклеймила Макса, он вызывал неосознанную неприязнь, в нем невольно сконцентрировался образ врага, по большей части надуманный, нечеткий, размытый.
– Чего медлишь? – Максим понимал: поводов для взаимного доверия у них мало. Сложись обстоятельства иначе, Кейтлин бы пристрелила его там, на хуторе, причем сделала бы это не задумываясь.
Она все же воспользовалась сканером, пробежала взглядом по данным, появившимся на крошечном экране.
– Макс, извини, – вырвалось у нее.
– Да, ничего. Все нормально. Но ты права, нам нужно разойтись. – Максим машинально покусывал травинку. – Только не спорь. Возможно, я болен, – признание далось ему с трудом. – Инфицирован, понимаешь?
Кейтлин дрожала. Ночные события сводили с ума, не находили никакого объяснения. Они находились за гранью здравого смысла. Восприятие, настроение менялись, словно узоры в калейдоскопе. Секунда, и вот уже новые чувства горечью подступают к горлу, перехватывают дыхание.
– Макс, прости, если обидела! Ты ведь меня спас… Я не смогу одна! – Кейтлин совершенно растерялась.
– Сможешь. До побережья недалеко. Выберешься.
– А ты?!
– Дорога накатанная, – он неопределенно пожал плечами, не собираясь раскрывать своих планов. – Куда-нибудь да выведет. Серьезно, Кейтлин, нам не по пути. Я собираюсь идти дальше.
– Зачем?
Сложный вопрос. Он и себе-то на него не мог ответить.
Кейтлин подавленно ждала ответа.
– Макс, только не молчи!
«А почему не рассказать ей правду? Хуже уже все равно не будет», – подумал он.
* * *
Кейтлин не проронила ни звука, пока он коротко излагал ей события последних дней.
– Но ты не выглядишь больным или сумасшедшим! Знаешь, я тоже иногда разговариваю сама с собой! – воскликнула она, когда Максим замолчал.
– Да, но я не могу поручиться за себя! Ты все слышала. Делай выводы. Со мной опасно.
Кейтлин не знала, что ей делать. Слова Максима задели за живое. У них, оказывается, было много общего. Она ведь тоже выросла под опекой государства, но, в отличие от Шустова, не знала, что именно произошло с ее родителями. Как все сироты, она рано повзрослела, ее бесхитростные мечты так или иначе сводились к нечетким, но притягательным мыслям о собственной жизни.